И теперь она сладко зевала прямо в лицо мисс Феллоуз, несмотря на все захватывающие излияния последней.

– Мне нужно отдохнуть, – сказала гувернантка. – Приходи после чая, если вырвешься.

– Постараюсь, – ответила мисс Феллоуз. – Сейчас в замке такое творится, что я не принадлежу себе ни душой, ни телом. Мисс Мэйдерсон требует меня каждую минуту. В деревне наняли четырех горничных, а у мистера Тернера пять новых лакеев!

– Джорджу дали отставку?

– Нет, нет, он здесь. Ушел только один старый Джекобс. Но говорят, что его светлость обошелся с ним более чем великодушно.

Старшая горничная поднялась:

– Ну, ладно, пора приниматься за работу. Если так будет продолжаться, то еще прежде, чем мисс Мэйдерсон почувствует усталость, я упаду бездыханная.

Мисс Харрисон снова зевнула: интерес к беседе у нее полностью иссяк.

– А ты, Арабелла, – сказала она хмуро, – вели Розе надеть на Бьюлу чепчик и отправляйтесь в парк. Вам обеим свежий воздух не повредит. С тех пор, как ты здесь, в твоем лице немного прибавилось красок.

– Да, мисс Харрисон, – покорно согласилась Арабелла.

День был ясный и солнечный, и, как только лакей снес Бьюлу по лестнице в парк, Арабелла предложила:

– Давай-ка, Бьюла, посмотрим, как ты умеешь бегать! Мы побежим с тобой наперегонки.

Каждое новое движение едва ковылявшей Бьюле давалось с трудом, однако, несмотря на это, ей удалось изобразить некое подобие бега. Пытаясь подражать легким, изящным движениям Арабеллы, бедная девочка со своими плохо действующими ногами и неуклюжим телом казалась нелепой.

Поощряемая Арабеллой Бьюла добежала до конца длинной зеленой просеки. Здесь у маленькой беседки они устроились на траве. Вид пыхтящей от усердия девочки вызвал у Арабеллы улыбку.

– Ты слишком толстенькая. Вот в чем дело! – сказала она, снимая с Бьюлы чепчик, а затем стаскивая свою шляпу.

– Бьюла… толстая! – сказала девочка. – Арабелла… худая!

– Правильно, молодец, – похвалила Арабелла.

Она научила Бьюлу множеству новых слов и теперь, как и доктор Симпсон, думала, что, хотя девочка не будет вполне нормальной, ее умственные способности можно развить, если серьезно взяться за это.

– А теперь, Бьюла, скажи, сколько ты видишь бабочек? Девочка растопырила пальцы.

– Один, два… четыре, пять…

– Ты забыла "три".

– Три, три, три! – закричала Бьюла.

– Всего будет девять. Ничего! Ты будешь очень умной девочкой.

– Бьюла умная! – сказала довольная девочка.

– Я умная! – поправила ее Арабелла. – Повтори, Бьюла: "Я умная".

– Я… умная.

Они посидели у беседки еще немного. Потом Арабелла подняла Бьюлу и, держа за руку, повела в глубь парка. Исследование замка доставляло девушке ни с чем не сравнимое наслаждение, и многие уголки в его окрестностях были ей уже знакомы. Она как раз собиралась показать Бьюле статую, стоявшую в центре небольшого пруда с серебряными карасями, когда впереди показалась знакомая фигура.

Хотя Арабелла не встречалась с маркизом, она украдкой частенько наблюдала за ним, видела в окно и выслушивала бесконечные, как ей казалось, домыслы и толки о его романе с леди Сибил.

Каждый раз, думая о маркизе, Арабелла внушала себе, что всеми силами души презирает его. Типичный прожигатель жизни! Человек, пренебрегший своим поместьем, замком, всем дедовским наследием ради беспутной и разгульной жизни в Лондоне. Ее вовсе не возмущало и не удивляло то, что его «аморетта», леди Сибил, явилась в замок вдвоем с маркизом и они, не таясь, живут вместе. Да и можно ли было ожидать чего-то другого от порочного аристократа?! Сравнивая маркиза с сэром Лоренсом Дином, Арабелла еще раз убедилась в том, что все мужчины отвратительны и не заслуживают ничего, кроме презрения.

То, что слуги считали маркиза щедрым и великодушным, а мисс Мэйдерсон просто обожала его, не производило на Арабеллу никакого впечатления. Не так уж и трудно быть любезным с тем, к кому относишься свысока!

Арабелла была уверена, что только человек, утративший всякое представление о приличиях, мог, как он, позволить себе приехать домой с любовницей.

Однако внешность шедшего навстречу им маркиза, прекрасная фигура, здоровый и благополучный вид, никак не вписывалась в представший мысленному взору Арабеллы образ распутника и героя скандалов.

У его ног резвились две собаки: очевидно, он вывел их па прогулку. Не видя рядом леди Сибил, Арабелла решила, что той подобные развлечения не по вкусу.

Погруженный в свои мысли, маркиз не сразу заметил девочек: они стояли на садовой дорожке и были скрыты цветущим кустом азалии. Проходя мимо, маркиз, привлеченный каким-то движением, вдруг повернул голову в их сторону и остановился. Увидев Бьюлу, он, казалось, оцепенел. Выражение его лица было каким-то странным.

Некоторое время никто из них не двигался, потом маркиз с видимым усилием оторвал взгляд от Бьюлы и посмотрел на Арабеллу. В глазах его мелькнуло какое-то воспоминание.

– Но я думал… Да вы же просто ребенок!

Арабелла сделала книксен.

– Меня зовут Арабелла, милорд, а это Бьюла.

Девушка не знала, почему взяла на себя труд всех знакомить. Но ей почему-то казалось важным что-нибудь сказать.

– Я знаю, что это Бьюла, – ответил маркиз глухо.

– Скажи «Здравствуйте», Бьюла.

– Собачки! Собачки! – закричала девочка, показывая пухлым пальцем на спаниелей.

Маркиз взглянул на Бьюлу, и снова на лице его появилось странное выражение. Это была не гадливость и не ужас. Напротив, Арабелле показалось, что, опасавшись увидеть нечто гораздо худшее, он теперь испытывает облегчение. Девушка говорила себе, что у нее разыгралось воображение, но, тем не менее, помнила, как побледнело его загоревшее лицо, когда он впервые увидел Бьюлу.

Маркиз снова перевел взгляд на Арабеллу, отметив про себя ее рассыпавшиеся по плечам рыжевато-золотые волосы. Внезапно лицо его осветилось улыбкой.

– Мне кажется, это вы купались в озере, когда я проезжал мимо.

Волна краски залила щеки Арабеллы: надежда, что он забудет об увиденном либо не узнает ее, не оправдалась. За волнующими событиями минувших дней она совершенно забыла о встрече в лесу, хотя узнав, с кем ее свела судьба, вначале чувствовала смущение.

– Я… просто поддалась порыву. Было так жарко…

– Вам нет нужды оправдываться, – перебил ее маркиз. – Ребенком я тоже купался в этом месте и получал взбучку.

Арабелла вдруг поймала себя на том, что улыбается.

– И почему всегда запрещают делать именно то, что больше всего хочется? – спросила она.