— А теперь, Джордж, ты не называешь Себастьяна щеголем, да? — вмешалась герцогиня.

— Тут, бабушка, нужны другие слова, но не в вашем присутствии.

— Тогда и не нужно пытаться, — возразила герцогиня. — В свое время я слышала слова намного хуже, чем ты можешь представить, и пользовалась ими сама. Но есть два понятия, которые никак не относятся к Себастьяну. Это щеголь и бездельник. Я всегда буду утверждать это. И должна сказать тебе, что иногда, когда я смотрю на так называемый домашний рай других моих внуков, я думаю, что он прав, выбрав ту жизнь, которую ведет.

— В самом деле, бабушка, — сказала леди Элинор, вставая в знак протеста, — вы не должны говорить такие вещи, особенно тогда, когда мы пришли серьезно поговорить с Себастьяном.

— Напоминаю, что я не сказала, что одобряю все его проделки, но он больше мужчина, чем я могу сказать о многих из тех, кого вижу шествующими в брюках.

Ее острый взгляд на мгновение задержался на долговязой фигуре лорда Навера и на круглом животе сэра Джорджа.

В этот момент дверь открылась, и показался герцог со слабой улыбкой удивления на губах. Элегантно одетый, с тщательно завязанным галстуком, с лорнетом, поднесенным к глазам, он, осмотрев всех с полным самообладанием, медленно прошел вперед.

— Действительно приятный сюрприз, — сказал он. — Бабушка, как давно вы не навещали меня. Джордж, Артур. Мне уж приходила странная мысль, что вы не хотите видеть меня. Как я ошибся! Твой слуга, Элинор. Ты прекрасно выглядишь.

Сэр Джордж прочистил горло.

— Себастьян, — начал он увещевающим тоном.

Подняв руку, герцог остановил его:

— Минуту, Джордж. Позволь мне выразить сожаление, что бабушке не было оказано достаточно гостеприимства. Мне сказали, что вам принесли мадеру, мадам, но я послал дворецкого за бутылкой марочного вина, которую держу для особых случаев. А вот и она, — добавил герцог, потому что дверь открылась и вошли два лакея с подносами, уставленными бокалами, и дворецкий, несущий вино в графине. — Позвольте, мадам, — сказал герцог, наливая полный бокал и с поклоном подавая его герцогине.

— О, не так много, — запротестовала леди Элинор. — Бабушка, позвольте мне дать вам другой бокал. Вы же знаете, вам нельзя так много вина.

— Дорогая моя Элинор, — сказал герцог. — Ты склонна волноваться из-за пустяков. Эта мадера, обещаю, не причинит бабушке никакого вреда. Ты должна понять, дорогая сестра, что жизнь надо принимать более философски.

Лакей предложил вина леди Элинор, но она отказалась, а сэр Джордж взял полный стакан и, отпив из него, с одобрением облизал губы. Лорд Навер отказался.

— Ты не пьешь, Артур, — отметил герцог. — Что же предложить тебе?

— Никогда не пью днем, — ответил лорд Навер. — Я позволяю себе немного вина за обедом.

— И Шарлотта тоже я уверена, — добавила герцогиня. — Такая экономия, Артур, не поможет тебе, когда ты умрешь от ревматизма из-за холода в твоем замке, а главное, свои деньги ты все равно не унесешь с собой.

— Я пекусь о здоровье, а не об экономии, — возразил лорд Навер. — Вино злая штука, возбуждает коварные страсти.

Вдовствующая герцогиня захихикала:

— Ох, ох! Но страсти могут возникать и без вина, не так ли, Себастьян?

Герцог улыбнулся ей, но раньше, чем он успел заговорить, вмешался сэр Джордж.

— Давайте перейдем к делу, — сказал он. — Себастьян, мы приехали к тебе по чрезвычайно серьезной причине.

— Вот как! — воскликнул герцог. — Разочарован. Я-то думал, это дружеский визит.

— Ты не думал ничего подобного, — возразил сэр Джордж, багровея. — Ты знаешь не хуже меня, почему мы здесь.

— Не имею ни малейшего представления.

— Не обманывай нас, мальчик, — пожурила герцогиня. — Мы пришли насчет девочки, и ты об этом знаешь.

— Это относится к моей подопечной, Равелле Шейн?

— Конечно, — подтвердил сэр Джордж. — Остальные твои женщины нас не интересуют.

— О, Себастьян, как ты мог так поступить! Это позор для всех нас, — со слезами воскликнула леди Элинор.

— Как поступить? — спросил герцог. — Клянусь, я в недоумении.

— Довольно дурачиться, — прервал его сэр Джордж. — Скажи, девушка в твоем доме?

— Настолько я знаю, Равелла в доме, — ответил герцог.

— Насколько ты знаешь! — фыркнул Джордж. — Ты чертовски хорошо знаешь, что она здесь и была здесь прошлой ночью, присутствуя на одной из твоих вечеринок, которые отвратительны для каждого порядочного человека, слышавшего о них.

— Не думаю, что это такое плохое развлечение, — мягко произнес герцог. — Еда была хорошей, а музыканты — лучшие в городе.

— Я говорю не о еде и музыкантах, а о компании. Полагаю, ты не захочешь говорить о них?

— Я поговорю о них, если хочешь, Джордж. У меня где-то есть список гостей, и, если ты внимательно прочтешь его, ты не увидишь там имени Равеллы.

— Но она там была!

— Без приглашения.

— О, Себастьян, как ты мог позволить ей приехать! — воскликнула леди Элинор. — Ребенок ее возраста с такими ужасными женщинами. Она погибла, совершенно погибла!

— Не преувеличивай, Элинор, — резко сказала герцогиня. — Один-другой обед не повредит девушке, если она порядочная. Думаю, Себастьян говорит правду, что не приглашал ее. Мне сказали, что она приехала в конце обеда, прибыв из Линке на дилижансе. Это правда, Себастьян?

— Как обычно, бабушка, ваши подозрения справедливы. Равелла, как вы и сказали, приехала на дилижансе из Линке.

— Но почему ты оставил ее здесь? — спросила леди Элинор.

— А что я должен был делать? Отправить ее обратно в одиннадцать часов ночи? Послать ее в Линке на дилижансе?

— Конечно нет, — согласилась леди Элинор. — Но что-то ты должен был сделать.

— Я накормил ее и отправил спать.

— Одну, без компаньонки! — воскликнул лорд Навер.

— Если это принесет тебе утешение, Артур, миссис Пим, моя экономка, весьма почтенная женщина, провела ночь в комнате рядом с открытой дверью. Она также заперла дверь в коридор, я слышал собственными ушами.

— Прекрасно, но люди вряд ли этому поверят, — заметил сэр Джордж. — Не с твоей репутацией, Себастьян.

— Боюсь, меня не слишком беспокоит, поверят ли мне.

— А правда, — спросила леди Элинор почти шепотом, — что во время обеда девушка танцевала на столе, а лакеи принесли огромное серебряное блюдо, в котором спряталась другая женщина, голая?

— Элинор, твое воображение или воображение твоих друзей превосходит мои возможности.

— Тогда это неправда? — заколебалась леди Элинор.