А спустя несколько секунд, которые понадобились спасителю, чтобы поднять свой «улов», задергалась, пытаясь вырваться из плена чужих чар, потому что сидящий на виверне монстр выглядел страшнее довольно урчащих змей. Большой, светящийся, с черными впадинами глаз, смотревшимися жутко на светлом пятне «лица». А музыка все звучала, становясь громче, ярче, сильнее… мелодия сливалась с шумом волн, вторила свисту ветра и дополнялась слаженным гудением странно покачивающихся левиафанов. Меня же, выудив с помощью сети, поймала за шкирку когтистая рука чудовища, постепенно обретающего человеческий вид. И был этот жест таким до обидного знакомым, что я, не сдержавшись, воскликнула:

– Ты же обещал!

И это стало ошибкой. Потому что злой как черт Варг, застряв в пограничной форме, разжал пальцы, но не успела я шлепнуться в седло, отбив себе копчик, как он сжал мои плечи и, довольно ощутимо тряхнув, рявкнул:

– Дур-р-ра безмозглая! – Снова тряхнул, глядя полыхающими белым заревом глазами на перепуганную меня. В гневе эррисара света я еще не видела, и… лучше б так оно и оставалось. Потому что стало страшно, действительно страшно, от страха я, видать, и сморозила:

– Сам виноват, кобель проклятый! – и, закусив губу, втянула голову в плечи, ожидая расправы. Слезы навернулись на глаза, как я ни старалась пресечь это унизительное проявление слабости. А руки, напротив, сжались в кулаки от раздражения на саму себя.

Маг удивленно моргнул, на мгновение прикрыв веками ненормальное сияние своих белесых глаз, потом усадил-таки меня боком на довольно вместительное седло, стер большим пальцем со щеки сорвавшуюся с ресниц каплю и, буркнув «прости, переборщил», хлопнул виверну по чешуйчатому боку, направляя прочь из окружения раскачивающихся в такт музыке левиафанов, которые не обращали на нас никакого внимания, зачарованные таинственной мелодией.

А я в нестерпимом желании быть ближе к теплому и сильному мужскому телу плюнула на гордость и прижалась теснее к мужу, обвив руками его талию и покрепче вцепившись пальцами в ремень кожаных штанов, чтобы не дай бог не свалиться случайно в море. И ногами бы обхватила для пущей надежности, если б они не были пристегнуты к скайтовиру. Меня знобило, ломало и просто трясло, причем не столько от холода, сколько от пережитого ужаса. А те, кто этот ужас вызвал, спрятав кольца под водой, вытянули вверх длинные шеи, которые покачивались из стороны в сторону, как деревья на ветру.

– Шторм будет, – устало проговорил эррисар, обняв меня за спину. Это означало, как я надеялась, что он принял мою молчаливую попытку примирения. – Левиафаны – вестники непогоды.

– А что за музыка? – Я потерлась щекой о мужскую грудь, на которую, помимо свадебной сорочки, была накинута кожаная безрукавка.

– Артефакт в сумке. Позже отключу, – довольно сухо ответил муж. Значит, все еще злится. Ну… есть за что. Впрочем, и у меня поводов хоть отбавляй, но я ведь уже не злюсь.

– Варг, я… – подняв голову, попыталась заглянуть в лицо мужа, но тот упорно смотрел вперед, а на скулах его играли желваки, выдавая напряжение. И все же я продолжила: – Сглупила, что полетела на остров, признаю. Но не демонстрировать же всем, что мы разлаялись в первую брачную ночь?! – На этот раз он удостоил меня задумчивого взгляда все еще мерцающих, но уже не вспыхивающих, словно молнии, глаз.

– Продолжай, – милостиво разрешил Варг.

– Что?

– Извиняться.

– Что?! – вспылила я, выпустив из захвата ремень, чтобы треснуть нахала по спине. – Ты… ты невыносимый, знаешь об этом?! – Уголки его рта дернулись, рисуя намек на улыбку, но отвечать супруг не стал. – Самоуверенный, самовлюбленный, надменный, жуткий тип! – выпалила я. – Еще и бабник к тому же! – добавила с чувством, будто это была самая отрицательная его черта из всех перечисленных. – Ты… ты…

– Твой муж, – подсказал эррисар.

– Да! То есть нет. – Я запуталась.

– Да, да… – покачал головой он, насмешливо прищурившись. – Нас сегодня обвенчали в Рассветном храме. Освежи память, Белоснежка.

– Я не…

– Белоснежка! – оборвал он готовые сорваться с губ возражения. – Моя непутевая, непоседливая, неугомонная принцесса с белой, как снег, кожей и черными, как ночь, волосами. – У меня аж дар речи пропал от такой характеристики, милорд же, пользуясь этим, перевел тему с лирики на дела насущные. – Рад, что ты не стала выносить сор из избы. Мне бы пересудов и косых взглядов тоже не хотелось. Поэтому сейчас возвращаемся домой, собираем твои вещи и переносим в мои покои…

– Эй?! А как же выбор? – мгновенно вспомнив, что умею говорить, воскликнула я.

– Какой выбор? – делано удивился муж.

– Ну, тот… про вариации на тему брака, – нахмурилась я, нутром чуя, что вляпалась. И… нутро не подвело.

– Выбор, драгоценная моя супруга, тебе был предоставлен днем. Время упущено, теперь выбираю я, – ласково так проговорил его светлость, который уже полностью восстановил свою человеческую форму.

– И ты решил… – Я сглотнула, ибо в горле внезапно пересохло, а еще поежилась, ощутив новую волну озноба.

– Что у нас будет крепкая здоровая семья, – продолжил за меня эррисар.

– Но мы же не знаем друг друга! Совсем, – все так же обнимая его, вздохнула я.

– А жизнь на что? – усмехнулся муж и уверенно заявил: – Познакомимся.

Какое-то время летели молча, причем в сторону того темного острова, на котором я собиралась «зализывать раны». И, несмотря на дух противоречия, требующий оспорить решение мужа, я испытала странное облегчение с примесью страха перед неизвестностью. Как мы эту «крепкую и здоровую семью» строить-то будем? И с чего начнем? С постели? Страш-ш-шно… хоть и любопытно.

– А как же твои любовницы? – спросила после затянувшейся паузы.

– А что любовницы? – отстранив меня от себя, чтобы снять жилет, не понял Варг. – У них своя жизнь, у нас своя. Материально я их давно обеспечил, так что могут жить теперь в свое удовольствие, спать с кем захочется. Думаю, они только рады будут, что мои визиты прекратятся.

– Ни черта ты не понимаешь в женщинах, милорд, – насмешливо фыркнула я, позволяя ему закутать меня в свою одежду, которая грела гораздо хуже, чем объятия, поэтому, едва он закончил, я снова прижалась к нему.

– Ты будто понимаешь, – иронично протянул он.

– Почему нет? Я же женщина, – сказала гордо.

– Ты-то? Не-э-э, ты чертенок в юбке… хм… в штанах, – исправился Варг.

– Не нравлюсь? – глядя на расшитый ворот мужской рубахи, спросила тихо.

– Я этого не говорил, – уклончиво ответил он. – Это ты у нас на нелестные характеристики мастер, хоть блокнот заводи и записывай, какой я ужасный человек.

– Не надо передергивать, – проворчала, согреваясь в его руках. – Нормальный ты… но все равно несносный, – и сладко зевнула, прикрыв ладошкой рот.