Станет в конечном итоге введение базового основного дохода спусковым крючком для крупных изменений в западной модели социального государства или нет – дело в общем-то не в этом. А в том, что активная общественность стран старой Европы приходит к выводу, что модель социального государства, которую они десятки с успехом противопоставляли так называемой социалистической модели Москвы, полностью исчерпала свой потенциал развития. Некуда стало развиваться дальше, и народы этих стран стали отворачиваться от классических политических партий этих стран. Под этими политическими силами зашаталась власть. А альтернативы привычной политической системе не просматривается.

Пугало советской модели еще пока действует. Противники швейцарского референдума писали в прессе стран Старого Света о том, что от введения БОД за версту веет социализмом в советском его толковании. Уже сама по себе эта идея, пишут они, «способна похоронить текущую успешную модель экономики Швейцарской Конфедерации и на базе ее воздвигнуть очередной опасный коммунистический эксперимент»[53]. Однако на публику эти «пугалки» уже не действуют.

Есть, однако, в странах Старого Света более внимательные наблюдатели, чем цитированный выше журналист портала «Швейцария сегодня». Как отметила в своей редакционной колонке 9 декабря 2015 года газета «Ведомости», «в условиях старения населения и замедления роста экономики социальные государства все больше задумываются о смене привычной модели» и поднимают вопрос о движении к созданию новой социальной и политической системы – совершенно нового для Европы гражданского «государства всеобщего участия», которое вскоре неизбежно должно прийти на смену ныне существующему в странах Старого Света обществу потребления.

Наиболее откровенно по этому поводу высказался король Нидерландов Виллем-Александр.

30 апреля 2013 года самый молодой монарх западного мира, 45-летний король Нидерландов, при принятии на себя от своей матери королевы Беатрикс королевского титула, в своей тронной речи объявил об окончании эры социального государства. «Социальное государство XX века больше не существует», – объявил он и пояснил: теперь люди сами должны брать на себя ответственность за свою социальную и финансовую безопасность, а главное – и за свое будущее.

В своей тронной речи он заявил, что дело совсем не во введении безусловного базового дохода, а в том, что общества Старого Света утеряли стимул к развитию, и потому введение БОД просто-напросто представляет собой удобную переходную модель к новому социальному государству. При этом речь идет не просто об участии граждан в управлении государством и уж тем более не о перекладывании на плечи граждан заботы о своем благосостоянии, а не менее чем о смене модели их собственного социального мышления – побуждении к тому, чтобы люди сами, самостоятельно, были заинтересованы распоряжаться своими социальными гарантиями, которые сами же должны и создавать. Правда, о том КАК это должно происходить, король умолчал.

Как отмечают СМИ стран Старого Света, по факту символическая речь Виллема-Александра означает, что Европа расстается с концепцией всеобщего благоденствия и сигнализирует о новом повороте в идеологии европейских стран.

Эта идея набирает все большую популярность и в других странах – в Финляндии, Нидерландах, Норвегии, Канаде, Швеции, Дании, Исландии. Мнения экспертов по оценке такого шага разнятся, но тенденция набирает все большую популярность.

Как отметила в своей редакционной колонке 9 декабря 2015 года газета «Ведомости», речь фактически идет о том, что «в условиях старения населения и замедления роста экономики западноевропейские страны все больше задумываются о смене модели» социального государства и движении к созданию новой модели – совершенно нового для Европы гражданского «государства всеобщего участия», которое вскоре неизбежно должно прийти на смену ныне существующему в странах Старого Света обществу потребления. Как отмечают СМИ стран Старого Света, по факту символическая речь Виллема-Александра означает, что Европа расстается с концепцией всеобщего благоденствия и сигнализирует о новом повороте в идеологии преуспевающих европейских стран[54].

В своей тронной речи, произнесенной 30 апреля 2013 года, он трезво, четко и ясно предупредил своих сограждан: в условиях глобализации и старения населения наша модель социального государства медленно, но верно умирает. «Социального государства конца XX века больше не существует, – заявил он, – мы вступили в переходный период к строительству новой модели социального государства. Существующая модель социального государства утеряла свою жизнеспособность, классическое социальное государство всеобщего благосостояния второй половины XX столетия уже не может более поддерживать в нынешнем виде ту систему социальных пособий, которую мы создали в нашем обществе, люди не могут больше рассчитывать на помощь государства в прежнем виде и должны в большей степени, чем раньше, нести ответственность за управление собственной жизнью».

Виллем-Александр так же, как и мы, не знает, что за новая модель общества приходит на смену ныне еще существующей, и потому ограничился туманной фразой – мы идем к государству всеобщего действия, обществу активного участия граждан в своей собственной жизни.

По случайному совпадению в этот же день в США с докладом перед общественностью выступил, как писала американская пресса, с «тронной речью» другой лидер, «король финансового мира», председатель Федеральной системы США Бен Бернанке. Но с совершенно противоположных позиций. Бернанке даже близко «не заметил» тех проблем, о которых предупредил своих подданных Виллем-Александр. «Финансовый король» говорил о том, что нужно продолжать укреплять существующую модель благосостояния (известную как общество потребления), а для этого нужно продолжать стимулирование экономики старыми средствами, укреплять систему долларизации мировой экономики. Начав этот процесс еще в первой половине XX века, сказал Бернанке, мы не можем от него отказаться, закончить этот процесс будет очень непросто, поэтому он призвал укреплять доллар в мировой финансовой системе.

Фактически речь Бернанке показала, что США и политическая Европа по-разному видят мир. А выборы президентом США в ноябре 2016 года Дональда Трампа только подтвердили эти идеологические различия в подходах.

Сразу после двух этих событий, произошедших в одно и то же время, практически никто не стал проводить их сравнительного анализа. И только спустя несколько месяцев московская газета «Ведомости» написала в своей редакционной колонке, что «нидерландский монарх, похоже, предсказывает куда более важные в мировом масштабе процессы, нежели Бен Бернанке»[55].