просто. Тыр искал план помещений, потому что пока попасть туда не было возможности, по ходу выясняя, какие щиты и ловушки могут нас поджидать. Стоун занимался тем же, но с другой стороны. Он забалтывал главного библиотекаря. И, надеюсь, у него получится узнать что-нибудь интересное. Что делал Кальвени, я не знала, но, судя по выражению его лица, когда он уходил, скучать ему тоже не приходилось.

И только я маялась от безделья. Сначала прибралась, даже вымыла окна, к которым не притрагивалась с того самого момента, как въехала сюда. Потом долго валялась на кровати, читая учебник по основам материализации. Оказывается, это довольно-таки занятная штука.

Решила попробовать. Вода пришла с легкостью, превратившись в изящный ледяной бокал. Ну, эту шутку я и в детстве любила проделывать. Заморозить суп в тарелке заклятой подружки после очередной ее гадости было моим любимым развлечением, хоть и получала я после этого не слабо.

С помощью земли и воздуха собрала пыль. Получился огромный шарик, который я выбросила в окошко. Судя по раздавшимся на улице воплям и ругани, в кого-то я все же попала. Смеясь, закрыла створки, но так, чтобы тот, кому не повезло оказаться рядом, не увидел меня.

Снова упала на кровать. Чем еще себя занять? А ведь еще даже не полдень, как бы со скуки не помереть.

Внезапно, словно в ответ на мои мысли где-то внутри начала подниматься темная волна страшной силы. Я начала задыхаться, от ужаса находясь почти на грани потери сознания. Вот поэтому Тыр и был всегда рядом. Он не только помогал мне держать иллюзию, за которую не смог бы заглянуть и архимаг, без него рушились внутренние барьеры, высвобождая мой самый страшный кошмар. Грудь сдавило, теперь я не могла сделать даже вздоха, не говоря о том, чтобы пошевелиться. Хотелось кричать, звать на помощь. Но некого. Мне никто не поможет. Я совсем одна.

Рина, успокойся. Закрой глаза. Слышишь, как шумит прибой, как волны перекатывают гальку… Это все, что тебе нужно. Забудь о том, что скрывается внутри. Есть только ты и голубые волны, отражающие небо. Чистое, безоблачное небо. Чувствуешь этот соленый воздух, не такой, как в этом шумном суетливом городе. Ясный… Свежий… Забудь про магию, растворись в этих волнах, стань ими… Дыши. Глубже. Спокойнее…

Открыть глаза я решилась нескоро. И тут же пожалела об этом. Не было моей комнаты. Была только тьма, холодная и жестокая, ждущая меня. Она пугала, и я понимала, что так просто не может быть. На улице день, только начавшийся день, и в мое окно должно светить по-осеннему яркое солнце. Но этого не было. Не было ни окна, ни мебели, казалось, что и меня не было. Я видела только тяжело переваливающиеся, блуждающие из угла в угол чернильные комья. Каждое из них жило своей жизнью, непонятной для меня, и от этого все вокруг делалось только страшнее.

Тыр, где же ты, я не смогу справиться одна!

Но мою мольбу неожиданно услышала царившая вокруг ночь. Услышала и стала ластиться, словно кошка, осторожно подбираясь поближе.

Внутри снова начала подниматься волна, словно тьма была чуждой, и сама моя суть восставала против. Боль сковала, и я знала, что теперь она станет моей лучшей подругой на долгие часы.

Боль. А ведь я от неё отвыкла. Расслабилась. Годы, долгие годы, она была моим вечным спутником, пока я не научилась доверять Тыру и себе, пока не стала достаточно сильной, чтобы дать отпор тем, кто пытался доказать, что я слабое существо, не достойное жить. Никогда больше я не позволю вернуться чувству беспомощности, преследовать меня, словно маленького запуганного зверька. Никогда. Слишком многое я сделала, чтобы сбежать, стать сильнее, измениться. Катарины нет. Нет глупой беспомощной девочки, доверившейся тому, кто первый сказал ей о любви. Но тот урок оказался полезным, предательство и ложь, слова, убившие веру, благодаря которым появилась на свет Кара. Та, которая смогла, пусть и частично, обуздать творившееся в душе сумасшествие.

Да, в те временя боль была рядом, физическая и моральная. Чтобы никто, даже он, не знал, какое я чудовище. Контроль. Слезы, что не давали дышать, закушенные в кровь губы, следы от ногтей на ладонях.

Без тебя я была никем Тыр. Была беспомощной. И опять становлюсь такой.

Хотелось кричать, но сил не было. Лишь слезы раскаленными ручейками бежали по щекам. Единственное, что я могла позволить себе всегда – дать волю человеческой половине, выплакаться и жить дальше. Слезы, заберите все, молю. Заберите эту адскую боль, и я смогу продержаться еще немного…

Как я уснула, да и было ли это сном, я не помню. Но, когда открыла глаза, было все так же темно. Хотя этот сумрак был гораздо приятнее. И самое главное, что был он совершенно естественным. Я проспала весь день, и солнце уже скрылось за горизонтом.

Вот и думай теперь, хорошо это или плохо? Избавила себя от волнений и терзаний в течение целого дня, но чуть не потеряла контроль. Или все же…

Я метнулась к окну, резко распахнула створки и вдохнула холодный вечерний воздух, наполненный запахами горящего масла, пота и еды. Внизу шёл одинокий прохожий, но это и не удивительно, наш проулочек был отнюдь не респектабельным местом. Из открытых окон слышались голоса, кто-то слишком громко ругался. Послышался смех. Из-за дома напротив донеслось лошадиное ржание, там была небольшая конюшня.

Все как обычно. Я не потеряла контроль. Я не устроила ад на земле. Всё хорошо. Я успокаивала себя, пытаясь расслабиться. Доказать самой себе, что у меня все получилось.

Дверь в комнату со стуком распахнулась, словно кому-то очень не терпелось попасть внутрь. Я подпрыгнула от испуга, машинально отправляя в нарушителя моего спокойствия ледяную молнию.

– Пссссихованная, что творишь! – Тыру чудом удалось увернуться, совершив в воздухе невероятный кульбит и прикрываясь крыльями.

Зато пострадала дверь, разлетевшись в щепки, не став преградой для молнии. Да уж, я-то её для живого существа заготовила. Чисто машинально.

– Рина! – раздался крик, а вслед за ним громкий хлопок.

Надеюсь, никто не пострадал. Обняла подлетевшего ко мне Тыра, ожидая, что сейчас узнаю, кто же стал жертвой моих нервов.

В дверном проёме показался сначала Кальвени, а за ним и Стоун. Выглядели оба живыми и даже не потрепанными.

– Кто здесь был? – сурово спросил вампир.

– А? – удивлённо смотрю на него.

– Из твоей комнаты вылетела боевая молния и не слабая, скажу тебе. От кого ты защищалась? Только не говори, что просто так не рада нас видеть!

– Не ори на малышку, – ощерил клыки Тыр. – И вообще, дверь бы лучше починили, защитнички. Идите, идите, нам с Риной поговорить нужно.

Кал хотел возразить, но Стоун потянул его на кухню.

– Мы рядом, – уходя, сообщил он.

Куда ж вы денетесь.

– Рина, что произошло? – обеспокоенно заглядывая мне в глаза, спросил Тыр. – Я же как из этих проклятых архивов вышел, так чуть с ума не сошёл. Чувствовать тебя совсем перестал! Как будто нет тебя, не слышу твоей демонской половины! Насилу до человеческой дотянулся, понял, что произошло страшное что-то. Она ведь не отзывалась, просто существовала! Я же так никогда не боялся. И когда от Дажа бежали, знал, что все хорошо будет. И когда лихорадкой болела, тоже знал. Но так… Я же не всемогущий, Рина, и чтобы ты обо мне ни думала, бояться умею. И я очень, очень за тебя боюсь!

– Я знаю, мой Монстрик, – улыбнулась, прижимая его покрепче к себе. – Знал бы ты, как я сама испугалась. Не думала, что так бывает. И теперь никуда тебя от себя не отпущу.

– Вот и хорошо, вот и правильно…

– А теперь рассказывай, что вы там нашли.

– Нашли-нашли, – встрепенулся Тыр. – Пойдём к остальным, там и расскажу.

Я понимаю, что он, может быть, испугался даже сильнее меня. Для него, который чувствует малейшее изменение в моем состоянии, настроении, полностью потерять связь – значит слишком много. Не хочу, чтобы ему ещё раз пришлось такое переживать.