Букет мне отчаянно захотелось проклясть. Вот кому он его хочет подарить? Настроение стремительно портилось, сердце грызла ревность, а воображение рисовало одну за другой картину с соперницей, которой достанутся цветы. Но изменить я ничего не смогла. После обеда, когда цветы были распроданы, сдала выручку Арчи и, получив положенное вознаграждение, отправилась в гости к Любаве. Увы, ведьмы не оказалось на месте, и я, какое-то время погуляв по городу, раз уж выдалась такая возможность, повернула в сторону поместья.

Большинство слуг еще не вернулись, и этаж, где мы жили, оказался тих. Решила, пока нет любопытных глаз и ушей, усовершенствовать свои зелья. Быстренько наложила нужные заклинания, чтобы никто меня не заметил, принялась за приготовление. Пока всю неделю возилась в саду, казалось, совсем забыла, кто я. А ведь, как и любая ведьма, могу зарабатывать на зельях и эликсирах. Сдается, правда, что желающих покупать у меня будет мал, репутация говорит о многом, но сдаваться я была не намерена.

Полетели в ведьминский котелок травы и порошки, я зашептала заклинания, выплетая чары… И, уйдя в работу, погрузившись в нее, тратя всю себя, забыла обо всем на свете. Очнулась, когда разливала последнюю порцию любовного зелья по флаконам, и метла, недовольно щелкая прутиками, летала вокруг.

Выглянула в окно, охнула! Оказывается, давно наступила ночь, а я так увлеклась, что даже этого не заметила и пропустила ужин. А есть, между прочим, хотелось сильно. Решив, что ругаться никто не будет, если позаимствую еду на кухне в неурочный час, отправилась вниз. Обнаружила в шкафу вкусный окорок, сыр и полбуханки хлеба. И на том спасибо. Сделав пару бутербродов и разогрев чай, принялась за поздний ужин, невольно засматриваясь в окно.

Ночь сегодня выдалась светлая, звездная. Тонкий резной месяц всплыл на небосклон и разливал свет по саду. Отправиться прогуляться, что ли? И метлу заодно прихвачу, чтобы порезвилась. Кто знает, сработают ли и сегодня чары, окажусь ли рядом с Лансом, поэтому времени терять не хотелось.

Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Я всегда знала, что моя метла – та еще поганка, но чтобы настолько… Сначала я просто не обнаружила ее в комнате и обреченно вздохнула, но когда выяснилось, что пропал и котелок с готовым зельем… Ой, что будет…

Выглянула в окно, направила поисковую магию и тут же обнаружила беглянку. Быстро рванула через сад к нужному месту. Метла с висевшим котелком, полным зелья, замерла над прудом, заросшим кувшинками, который только вчера привел в порядок главный садовник. В пруду били теплые ключи, и Генри переживал, что, если хозяин захочет купаться, белоснежные, словно сотканные из лунного света, кувшинки придется срезать и очищать от них водоем. На мой же взгляд, именно цветы придавали этому месту особое очарование и романтичность. Если бы не зависшая над серединой пруда метла одной ведьмы, вообще красота бы вышла!

– Спускайся немедленно, иначе поймаю и на прутики пущу, – пригрозила я.

Метла качнулась, а потом позволила котелку соскользнуть на самый край, перевернуться и выплеснуть любовное зелье. Я не успела даже застонать от ужаса, понимая, какими неприятностями это чревато. Ведь одно дело – не учуять нити магии, когда я оплетаю ими цветы, – они довольно быстро исчезают, если не закреплять, – а другое дело – при помощи котла любовного зелья сделать всю воду в пруду с такими же свойствами!

Метла довольно щелкнула, подтолкнула котелок, рванула ввысь и, довольная собой, исчезла в распахнутом окне в мою комнату. А я осталась. И вздохнула. И прокляла тот день, когда здесь оказалась. Просто, если зелье добавляется в воду, уничтожить его, вытянуть из него магию безумно сложно.

Но делать нечего, придется исправлять последствия.

Я скинула платье, оставаясь в ночной рубашке, заплела косу и полезла в пруд. Хорошо хоть, вода была теплая даже ночью, и замерзнуть и простыть здесь мне не грозило.

Звезды с тонким месяцем над головой, хрустальные кувшинки, которые слабо сияют, пропитанные моим зельем, лягушки на берегу квакают, и я… вся такая красивая, отважная, проклинающая все на свете, лезу в воду.

Оказалась на середине пруда, потянула нити магии, заставляя их сливаться с моей силой, преображаться и исчезать. Чую, до рассвета развлечения хватит.

– Знаешь, мой свет, больше я тебя отпускать не намерен, – вдруг раздался голос Ланса, и от неожиданности потеряла равновесие и ушла под воду с головой.

Не успела и опомниться, как Ланс подхватил меня, вытащил на поверхность, удерживая в своих руках.

Квакнула лягушка, вывел трель соловей, разлилось по пруду серебром волшебство любовного зелья. Нет, оно вовсе не было приворотным, те мне не особо удавались, не имелось к ним дара. Любовное лишь усиливало влечение между влюбленными, и сейчас я впервые так остро ощутила его действие на себе. Желание обострилось до предела, губы заныли, а руки непроизвольно обвили Ланса за шею.

Суженый прижимал меня к себе, гладил по волосам, с которых стекала вода, и явно пытался согреть в своих объятьях. Его забота была невероятно трогательна и опасна… Опасна здесь, в пруду, который напитался любовными чарами.

– Соскучился? – поинтересовалась, надеясь, что он не поинтересуется, как я оказалась в одной рубашке посреди водоема ночью.

Объяснений этому у меня не было. Никаких.

– Очень, – прошептал Ланс и с жадностью поцеловал.

Остановился, тяжело дыша, погладил меня по щеке, оглянулся. Брови удивленно приподнялись вверх, я проследила за его взглядом и чуть не застонала.

Любовное зелье, вместо того чтобы исчезнуть, наоборот, усилилось, разрослось и наполнило собой не только пруд, но и напитало кувшинки, которые сияли чистым, белым светом. Да какое там… даже лягушки очумело квакали, попав под действие любовного напитка.

– Хм… – выдал Ланс. – Наверняка снова леди Лантара постарались. Так полагаю, вылили сюда приворотные зелья. Или дед наложил какие-то чары на пруд?

Я промолчала, радуясь, что Ланс сам нашел объяснение происходящему и мне не пришлось ничего выдумывать.

– Хотя больше похоже на любовный напиток… И нервы мои его действие точно щекочет, – заявил Ланс и жарким взглядом окинул меня всю.

А я… в намокшей, прилипшей к телу тонкой рубашке, обрисовывающей все, что можно… с горящими щеками и гулко бьющимся сердцем… Беззащитна и открыта в своих чувствах, потому что прятать их не получается.

Ланс притянул меня к себе, нашел мои губы и обжег поцелуем. Мы целовались и не могли остановиться, словно не виделись вечность, прошли пустыню и преодолели горы, прежде чем обрели друг друга.

Я горела от его ласк, задыхалась и прижималась к Лансу, не готовая отпустить, не способная насытиться им…

– Поплаваем? – хрипло спросил Ланс, обрывая сумасшествие.

– Давай, – согласилась я.

И первая нырнула, надеясь, что пламя, поселившееся во мне, утихнет.

В моей жизни было много самых разных ночей. Я оставалась одна в лесу, когда собирала травы. Спала под открытым небом в горах, слушая, как в хребтах воют ветра. Однажды даже дремала на крыше сельского дома, потому что устала лететь, а будить кого-то ведьме среди ночи было не очень хорошей идеей. Но такой… Ночи, насквозь пропитанной волшебством, когда ее дыхание оседает на горящих губах, а мир озаряется лишь звездным светом, серебром кувшинок и сиянием любимых глаз, у меня не было. И я впитывала ее в себя, наслаждалась каждым мгновением, выныривала и раз за разом оказывалась в объятьях Ланса, срывавшего очередной мой поцелуй.