Поток извивался от стены к стене, нам приходилось практически постоянно переходить через него вброд по ледяной воде.

Путешествие вверх по этому холодному потоку выявило первоклассные качества Кука-компаньона в такой непредсказуемой ситуации. Он всегда находчив и внимателен к другим, пребывает в хорошем настроении и готов взять на себя больше тяжелой работы (Цит. по: {12}).

Вчера Доктор попал в серьезное положение на почти отвесном снежном склоне, уходящем на 1000 футов вниз. Кук взобрался на него и не мог повернуть назад, но в конце концов ему удалось дотянуться до дальнего края склона с помощью топора (Цит. по: {12}).

Мы, мокрые по пояс, в ботинках, полных ледяной воды, пересекли глубокий канал и начали восхождение. Склоны были крутыми, тогда как подлесок оказался плотным, как тропические джунгли, и мы на четвереньках карабкались и ползли сквозь ветви. Гнус доводил до бешенства, а в нашу одежду набились иглы от заманихи. Еще до того, как подняться на 2000 футов, мы изодрали в клочья штаны и вконец измучались. Часовой отдых и еще один час на обед сняли нашу усталость и восстановили энтузиазм. В течение этого времени мы заметили, что если бы мы добрались до старой ледниковой террасы примерно на 1000 футов выше и примерно четырьмя милями западнее, то увидели бы панораму горной цепи и решили бы, проходима ли она для наших вьючных лошадей. За два часа мы добрались до этого места и поставили там палатку. Большую часть ночи шли дождь, снег и град, но раннее утро было, как обычно, ясным.

Проходы выглядели многообещающими, но ни один из них не является перевалом до тех пор, пока кто-то через него не пройдет. Мы могли бы пройти там пешком, но для этого у нас не было ни времени, ни запаса продуктов. И в конце концов, наша цель – всего лишь выяснить с приемлемой вероятностью, годится ли проход для вьючных лошадей. Теперь мы были в этом уверены и с трудом вернулись к Паркер-хаусу, не сомневаясь в своей способности пересечь с нашими лошадьми горный кряж по новому проходу {22}.

Принц с Барриллом и Бичером изрядно потрудились, тащась по пересеченной местности через болота, сквозь густой подлесок, с переходом нескольких больших ледяных рек, чтобы добраться до нас возле Паркер-хауса на расстоянии 130 миль. Лошадей стало меньше, а те, что выжили, ослабли и отощали, главным образом из-за постоянных мучений, доставляемых гнусом и слепнями. Те шесть сбежавших лошадей так и не вернулись. Что еще хуже, во время выпаса близ реки Белуга табун забрел на травянистую равнину, под которой горел пласт бурого угля. Несколько лошадей провалились и увязли в горящем угле. Шесть животных сильно обгорели, из них троих пристрелили, а остальные после заботливого ухода выздоровели. Теперь от прекрасного обоза осталось только 11 лошадей, но некоторые из них уже не могли нести груз {22}.

Когда мы приближались к глубокому месту, каждый брал свою любимую лошадь и вел ее вброд, взбираясь на нее на ходу. Если плыть было недалеко и всадник сохранял хладнокровие, то задача выглядела даже веселой, но если заплыв продолжался долго, а всадника или лошадь охватывала паника, то это становилось проблемой для всех.

Паника, возникающая в середине сильного потока, похожа на ту, что появляется на больших высотах при звуках лавины. Это опасное психическое состояние, подавляющее способность быстро действовать, от чего зачастую и зависит жизнь. Некоторые вскоре приучили себя подавлять эту панику, но у других она с каждым разом становилась все более губительной. Мчащиеся ледяные потоки оказывают необычное воздействие на всех, кто подолгу находится поблизости. Несущейся воде сопутствует целая гамма переживаний. Большинство членов нашей группы чувствовали дух этой опасности стремнин, и когда мы вдыхали ледяные брызги быстрых потоков, одни становились оживленными и болтливыми, а другие тихими и мрачными {22}.