Корнвэлл пожал плечами.

Действительно, плащи у красных как-то тяжеловато горбились на спине. Хотя нет, это было не под балахоном, а поверх него! Как же он обсмотрелся? Любопытная компоновка… Интересно, что за «бубацы» они там прячут…

Часть сопровождающей делегации реццов вышли вперед и начали объясняться с буграми из скальных охранников. Чинный, с расстановкой, писк заполнил жару. К ним подтянулся Манола. Он был вдвое выше любого из «космопехов», но пищал очень даже похоже.

От вынужденной остановки жара словно сконцентрировалась. Корнвэлл, видимо платя за откровенность откровенностью, вдруг неожиданно раскололся, что ему одному поставили био-декодер, и у него постоянно шла запись на вживленные в ягодицы носители. Всего что видел глазами, – у него в голосе даже проскользнули нотки гордости.

– Позавчера, что-ли, вживили? – Дар поперхнулся, с трудом сдерживая улыбку.

– Come on[22], – отмахнулся тот, разочарованный реакцией Дара. – Anyway it was not my decision[23].

– Секретчик! То-то тебя не усадить было! – Петлюгин усмехнулся краем рта, вспоминая, как Корнвэлл позавчера все ходил меж стульев медблока с шампанским в руках.

И тут что-то случилось с нервами.

Грудь словно сама выдохнула и он вдруг раскатисто расхохотался.

Все реццы как по команде замерли и оглянулись. Манола тоже повернулся и нахмурил свои многозначительные брови.

Дар прикусил язык. Нервишки пошаливают? Может быть, может быть… Но что-то было не так. Его тело подсказывало. Что-то ужасно странное только что случилось в этом месте. Как будто он переступил невидимую границу, перед ней было холодно, а за ней – пекло…

Дар тряхнул головой.

Сердце выстукивало в боевом, частом ритме. От жары, наверное, ибо опасности в Скале он по-прежнему не чувствовал. Глубокий провал, вырезанный в массе камня, был полон тенистой прохлады, скрывая вход в запретные пещеры. Дар пытался отдегустировать в себе это чувство – вид полускрытого темнотой Чертога Демона его сильно цеплял. Он как-то магнитил, назойливо притягивал своим прохладным мраком. Ох уж эти древние цивилизации! Но опасность шла не оттуда, совсем не оттуда. Вектор рывком усилившегося напряжения нарастал позади, из придворной белошерстной толпы, посреди которой высилась ржавая колесница Кнереца.

Все это было ненормально, двойное напряжение, двойное оцепенение в груди и животе. Он не встречался с подобным ни в Пространстве, ни на планетах. Впервые в жизни он не мог вычленить наиболее угрожающее направление. То есть, он знал направление опасности, это набухало в кортеже монарха. Но и Чертог Демона уже стоил не меньше. Петлюгин даже дыхание задержал, пытаясь определиться со своими ощущениями, браттар несчастный. Его будто распинало на двух лучах, и неудобство усиливалось с каждой секундой. Самым же странным было то, что он не чувствовал совершенно никакой опасности всего минуту назад!

Энергетические мощности этих двух зон вдруг рывком усилились – в Скале и у Кнереца. С такой мощностью они уже должны были бы светиться! Дар тряхнул головой, ошалело осматриваясь. Казалось что все на него смотрят, хотя все уже отвернулись. Было странное чувство пристального взгляда…

Воротившийся от Манолы Корнвэлл подошел рядом, быстро и остро прищуриваясь по сторонам. Дар вдруг понял, почему именно ему вживили биокамеру – он постоянно стрелял глазками во все стороны. Не глаза, а ртутные шарики…

– Они говорьят тю Манола, что нье пустит нас дальше. – Корнвэлл старательно упражнялся в русском, н о в сложных предложениях сразу переходил на родной англик. – Do they really think that one of us would turn into that bloody monster? Bullshit[24]!

– Корн! – прохрипел Дар незнакомым себе голосом. – Слушай меня!

Темный, прохладный вход в Чертог зиял выжидающе. Тихо. Странная это была тишина, сильно капканистая… Он вдруг почувствовал, что его тянет туда, и что эмоции куда сильнее, чем он думал раньше. Бред какой-то! Было полное ощущение, что нарастает вероятность некоего неожиданного цикла событий. Словно шел, шел по ровному бесконечному коридору, и вдруг сбоку открылась странная дверь…

– Корн! – крикнул он резче.

Вокруг скалы было видно плотное кольцо невысоких красноватых домиков, защитный вал лилипутов. По самой скале стлался многометровой толщины потемневший металлический пояс, будто подпоясывая огромное толстое тело. Или нет, скорее как мистическое кольцо, надетое на колоссальный каменный перст.

«Заковали гору», – неприязненно пронеслось в голове, – «сторожат Его…»

– Что? – удивленно спросил англик, по его лицу прошла тень удивления.

– Приготовься!

Глаза все нащупывали выход из положения, бежали по бесконечным рядам воинства реццов, по крышам ровно пригнанных домиков, оценивали заграждения перед Чертогом…

– What's wrong?[25]– В голосе Корнвэлла послышался испуг. – У тебья… такое лицо…

Петлюгин осознал, что у него до боли сведены мышцы скул и губ, но это было неважно.

– Манола! – прикрикнул он страшно. – Быстро ко мне!

Глаза уже оценивали обстановку, и всех этих реццов спереди и позади, и едва видневшийся отсюда шлюп с Нуитавой, на пути к которому сейчас оказались перегородки и край Великой Скалы.

Манола обернулся, и у него начало меняться лицо. Он, слава Богу понял!

– Ты думаешь… – вскричал Корнвэлл…

Дар толкнул его в спину, безошибочно выбирая направление, куда бежать. Вдруг пришло бешеное сердцебиение, а низ живота просто пылал. Но это уже ничего не значило.

Потому что вокруг засверкал горячий воздух и начался кромешный ад!

…Приблизились ряды домиков, преграждающие путь к Скале.

– Петлюгин! – крикнул Манола, топая сзади. Его тонкий голос был больше похож на визг.

После первого выстрела воздух изменился, став каким-то сероватым, с более светлыми и более темными клочьями. И темные части могли двигаться в нем. Дар не знал, что это такое и чуть изменил направление, чтобы не попасть в ту зону.

Манола требовал, чтобы его дождались, но надо было разобраться с дорогой. И особенно с теми, кто на ней сейчас стоял. Черт, и руки совершенно пусты, ни ствола, ни просто дубины… Но надо было проломить путь ксенологам!

– Беги точно за нами! – крикнул он.

Зажатая рука Корна уже не упиралась, он послушно семенил рядом.