— А это еще что такое? — спросил Воронцов.

— Всего лишь красивое название, а в сущности — криминальное преступление, обычные взятки, которые дают журналистам, чтобы они выполняли работу так, а не иначе, — ответил ему собеседник. — Статья в прессе или сюжет на телевидении, за которую журналист получил деньги от непосредственного заказчика.

— А в чем смысл?

— Этакая легкая одноразовая прибыль. Но если кто-то, читая статью или просматривая сюжет, поймет — а рано или поздно поймет любой, — что это сделано по заказу, то больше не станет читать этого автора или смотреть эту передачу. Во всяком случае, не будет им доверять. На телевидении, на радио или в прессе «джинса» вредит деловой репутации СМИ, уменьшает их прибыли. Если не в данную минуту, то в перспективе.

«И это тоже коррупция, — подумал Владимир. — А ведь я с этим сталкиваюсь не впервые!» Почти любое дело о коррупции обычно сопровождается шумным давлением через СМИ на общественное мнение, попытками обвинить сотрудников правоохранительных органов в создании «заказных» уголовных дел. Уж не раз бывало, когда какой-нибудь средней руки чиновник, обвиненный в хищении денежных средств, весь период следствия, публично выступая на телевидении или в печати, «изобличает» следователей и работников прокуратуры. И даже будучи уже осужденным, продолжает, прибегая к откровенной клевете в прессе, спасать свою репутацию.

— А не могли его убить из-за последней «джинсы», про Скрипова и Иволчева? — предположил Воронцов.

— Ну, это вряд ли, — отмахнулся Краев. — Он же никого ни в чем не обвинил. Разве что нас… Ха-ха-ха!..

Так, может, в этом все и дело? Публично обвинен в коррупции и убийстве вице-мэра полковник полиции Александр Иволчев. Станет кто-то за него мстить? Теоретически — возможно, а практически… Практически связи между этими событиями вообще-то нет.

— А в бумагах что? — с надеждой спросил он. — Записи, телефонные разговоры?

— Да ничего у него нет. Так, заметки какие-то журналистские. А звонки проверяем. Пока без толку.

— Слушай, Краев, — неожиданно осенило Воронцова, — не в службу, а в дружбу, дай мне ключи от касимовсой квартиры…

— Хм…

— Если что найду, поделюсь сразу.

— Ну не знаю… — вяло сопротивлялся муровец.

— За час обернусь, обещаю, — продолжал жать Владимир. — Сегодня ж выходной, никто все равно не узнает.

— А, ладно! Забирай. Но только на час.

* * *

Воронцов вышел из машины, оглядел дом. Не хоромы царские, но и не убогая хижина, как раз для «белых воротничков». Он вошел в подъезд, воспользовавшись полученным ключом.

Пожилой консьерж не оторвал взгляда от газеты до тех пор, пока Владимир не остановился напротив ресепшна.

— Послушайте, — быстро заговорил он, — вы работали, когда Касимов вернулся?

Старик неодобрительно посмотрел на Воронцова поверх очков: «что этот парень себе позволяет?» — было написано на его морщинистом строгом лице.

— Покойный Петр Андреевич, — заметил въедливый старикашка, придирчиво изучая Воронцова, — был мужчиной в высшей степени приличным. Очень воспитанный, всегда здоровался…

— Да-да, — отмахнулся Владимир. — Его убили…

— Про то мне ничего не ведомо, — перебил консьерж и снова уткнулся в газету, проворчав: — На это полиция есть, пусть она и разбирается.

— Ответьте хотя бы, вы дежурили в ту ночь или нет?

— В какую «ту»? — хитро прищурился старик. — Мы свою работу знаем, кого надо впускаем, кого надо — выпускаем, а за жильцами следить не нашего ума дело. Вот при советской власти…

Воронцов молча вытащил из кармана удостоверение и сунул под нос консьержу. Тот не поленился внимательно изучить печать, несколько раз сверил фотографию с оригиналом.

— Мое было дежурство, — признался он, наконец, и четко отрапортовал: — С восьми вечера до восьми утра. За прошедшее время никаких происшествий не было. К Петру Андреевичу не приходил никто, и сам он свои апартаменты не покидал.

— Спасибо. — Воронцов развернулся и пошел к лифту.

— А в ту ночь слышал я, как от дома машина отъехала, аккурат часы в приемнике полночь пробили, — раздалось вслед.

Воронцов вошел в лифт, нажал кнопку. Несколько секунд тихого гудения, почти неощутимой вибрации — и он на нужном этаже. Искомая дверь, как и положено, запечатана.

Он аккуратно оторвал бумагу, вставил в скважину ключ и очутился в просторном полутемном холле. Вспыхнул свет.

Для скромного, не очень скромного, и даже совсем нескромного журналиста квартира была чересчур хороша. Именно апартаменты, как выразился консьерж. Действительно не царские, но великокняжеские точно. Но это — ладно… А что по делу?

Коллеги-сыскари хорошо поработали, ничего, кажется, не пропустили. И что он надеялся найти здесь после их пребывания?

Он и сам не знал, зачем вдруг решил побывать в этой квартире, но опыт подсказывал, что здесь он сможет найти если не ответы на все вопросы, то, по крайней мере, ниточку, потянув за которую размотает весь клубок. Воронцов был уверен, что это именно клубок, а не просто бессистемное переплетение отдельных не связанных между собой обрывков, он интуитивно ощущал эту неразрывную связь, и нужна была только первая зацепка. Где же она?

Владимир прошелся по квартире, на минуту задержался возле жизнерадостного зимнего пейзажа на стене. Видимо, что-то из советского периода, если он внимательно слушал Наташу…

Но не стоит отвлекаться.

Он перешел в кабинет и сразу же увидел компьютер. То, что сыскари не забрали его, Владимира не удивило — картина преступления была столь очевидна, что изучать творческую продукцию Касимова в целях ее установления просто не сочли необходимым, включили, наверно, и, не найдя ничего интересного, оставили на месте.

Никакого пароля на вход не было, видимо, журналист считал свой дом неприступной крепостью и не утруждался установлением дополнительной защиты. И еще, вероятно, был человеком очень аккуратным, во всяком случае, в том, что касалось его дел.

Вот папка «Работа», тут все разложено, как говорится, по полочкам. Проекты, Белое, Материалы… Заказы… Ага, и что тут? Снова папки. Исполнение, В работе, Пустышки, Финансы… Так-так, это уже интересно. Поглядим.

В папке было всего два файла money.xls и plans.doc.

Любопытно…

Воронцов раскрыл таблицу. Здесь все оказалось предельно просто: заказчик, тема, название материала, дата — вероятно, исполнения или получения денег — и сумма. Суммы впечатляли, но не потрясали. На хорошую жизнь, в общем-то, хватало, но на покупку старинных пейзажей — едва ли.

Он просмотрел таблицу до конца, увидел знакомые названия и имена. В последней строке стояли только заголовок и дата телерепортажа с похорон Скрипова. В графе поступлений был прочерк. Заказчик — «Чижик».