— Ну, ну, ну… — попытался помочь ему Ант. — Ну?

— Вроде… вроде, знаете, так, избычась, он смотрел.

— Избычась?

— Ну да.

— Это как — избычась? — Ант посмотрел на меня.

Я понял смысл этого взгляда. То, как смотрит человек, — далеко еще не примета.

— Да так, будто бычился.

— Хорошо. Смотрел избычась. А еще что? Ну, вспомните?

— Нет. — Савин сокрушенно качнул головой. — Не помню больше ничего. Сами поймите — давно было. Больше года.

— Хорошо, — сказал наконец я. — Жаль, что мало примет вы запомнили. И все-таки большое вам спасибо. Вам, товарищ Савин, особенно. Ну и вам, конечно, ребята. За то, что нашли.

Мы с Антом пожали всем троим руки. Проводили до дверей. А когда вернулись к своему ужину, вдруг — это случилось, как раз когда я подцепил большой кусок колбасы, — я понял. Я вдруг понял. Понял наконец, где надо искать. И в чем тут дело — с тем, как газ попал в легкие к Голубу. Конечно, это была только догадка, только слабое предположение. Но теперь она могла хоть что-то объяснить. Какой же я был дурак.

— А ведь мы с тобой кретины, — сказал я. — Просто болваны. Исходную точку мы с тобой определили правильно. И сами потом о ней забыли. Понимаешь?

Да, кажется, то, что вдруг почудилось мне, было близко к истине.

— Не очень пока, Володя. Ты же мне ничего не объяснил.

— В чем суть преступления? — сказал я как можно проникновеннее. — В том, что преступник был очень опытный. Матерый. Ты понимаешь — в этом вся суть.

— Ну и что дальше?

— Нужно только ни на секунду не забывать об этом. — Я сейчас как будто бы заклинал — не только Анта, но и себя. — Ни на секунду. А мы забыли. Ну, идиоты. Ну, болваны. Этот преступник был настолько опытный и матерый, что не боялся ничего. Ни возможной мести, ни каких-то других вещей, которые испугали бы, скажем, преступника обычного.

Я встал. Подошел к входной двери. Открыл и закрыл ее. Теперь я должен еще раз все представить себе.

— Был ли резон такому преступнику, отобрав колье, обязательно убивать Голуба? Ант?

— Боюсь, что я тупица, — сказал Ант. — Не пойму что-то насчет вот этого — не обязательно убивать. Почему не обязательно?

Нет, все-таки я был горд сейчас своей догадкой. Пусть это было, в общем, на песке и в воздухе, но все-таки это было кое-что.

— Потому что опытному, матерому, матерому, пойми, преступнику это было не нужно! — Я стукнул кулаком по притолоке. — Он Голуба не боялся. Он вообще никого не боялся. Задача у этого преступника была только одна — добыть колье Шарлотты. Отобрать. Понимаешь?

— Кати дальше, — сказал Ант.

— Качу. Допусти только на минуту, что Голуб, после того как колье у него было отобрано, остался бы в живых. Боялся бы в таком случае такой опытный и матерый преступник мести Голуба? Да нет! Нет. И заявлять о пропаже колье Голуб в таком случае тоже никуда бы не стал. Ясно же. Я не очень сложно объясняю?

— Нет, — сказал Ант. — И все-таки пока мне не все понятно.

— Хорошо, давай восстановим картину. — Я прошел в комнату, взял одну из подушек, положил на стул. — Думаю, ты прав. Преступник заранее хорошо изучил место убийства. Расположение дверей, окон, даже подушек. Их состояние. Ну и в ту самую ночь незадолго до прихода Голуба проник в квартиру и спрятался… да, скорей всего, под кроватью. Затем, дождавшись, пока Голуб уснет, преступник вылез из-под кровати. Взял подушку. Допускаю, что при этом он сменил наволочку. И задушил Голуба. Додумывай сам.

— Сам. — Ант хмыкнул. — Ну, наверное, обыскал Голуба, нашел колье. Допустим, сменил наволочку на прежнюю. А вот дальше — не знаю.

— А дальше… Слушай меня внимательно. Преступник, довольно легко придя к нужному результату, вдруг заметил, что Голуб еще жив. Да — преступник его не додушил.

У Голуба наступил так называемый шок дыхания, асфиксия, но, в общем, он был еще жив. Менее опытный и матерый преступник просто завершил бы начатое. И придушил Голуба. Но этот, быстро просчитав все варианты, сразу понял, что это обстоятельство работает сейчас на него. И сильно работает. Поэтому он наглухо закрывает окна, ставит на плиту ковш с водой и открывает газ. Теперь, как бы ни повернулись события, он в полном выигрыше. Скажем, если Голуб придет в себя раньше, чем газ доделает дело, Голуб не будет знать ни куда ему идти, ни кого ему искать. Да преступника, собственно, это и не заботило. Если же, что вернее всего, газ окончательно добьет полуживого человека — это гарантирует преступнику очень важный для него вывод следственных органов: что смерть произошла в результате несчастного случая. Потому что в легких в случае такой — понимаешь, такой? — смерти Голуба наверняка обнаружат следы газа. Собственно — так и случилось.

По реакции Анта я понял: в какой-то степени моя догадка его проняла.

— А ты знаешь, Володя. — Ант помедлил. — Кажется, то, что ты рассказал… довольно близко по всем деталям. И уж по крайней мере есть идея, где такого преступника, опытного и матерого, можно искать.

— По ориентировкам МУРа?

— Само собой. По ЭВМ «криминальной памяти». И искать надо среди внезаконников. Бегунов, объявленных к всесоюзному розыску. И особенно — ориентированных на наш район. Ты понимаешь?

— Вот именно, — сказал я. — Поэтому надо скорей в Таллин.

Мы собрали остатки ужина, завернули его в газету. Написав записку: «Анна Тимофеевна! Мы уехали в Таллин. Спасибо!» — Ант придавил ее этим свертком. Вышли, осторожно захлопнули дверь квартиры и сели в машину.

Примерно полчаса мы ехали молча, не говоря ни слова. Я смотрел на шоссе. Лес по обочинам в свете фар изредка сменялся травяными пустошами с огромными валунами. Изредка над пустошью мелькала в свете фар табличка на двух языках типа «Аакси», «Пылльмаа» или «Коорпу» — знакомые названия хуторов. За табличкой обычно виднелись два-три аккуратных домика. Глядя на них, на сменяющий их лес, на ленту асфальта впереди, я пытался разобраться в последних событиях. Собственно — пока наша поездка в Печорск не принесла никаких серьезных результатов. Если не считать, конечно, моей, пока довольно сомнительной, догадки о том, как был убит Голуб, да еще показаний Савина. Но «собеседник» Голуба, которого Савин видел в марте прошлого года, вполне мог быть кем-то посторонним. Он запросто мог не иметь никакого отношения к Голубу, а оказаться, скажем, случайным соседом за столиком в вокзальном ресторане. Да, серьезных результатов пока не было. Но все-таки что-то из поездки в Печорск мы вынесли. Хотя бы догадку, что этот тихий городок вполне мог быть облюбован Голубом — а может быть, и кем-то еще — для встреч, разговоров и даже сделок.

В пять утра мы въехали на окраину Таллина. Рассвело, но улицы были абсолютно пусты, если не считать голубей да компании, возвращавшейся, верней всего, из какого-то варьете. У управления я остановил машину. Мы предъявили пропуска и прошли наверх. Сейчас, конечно, в управлении никого нет, кроме ночных дежурных. Но так как мы с Антом «в приказе» и числимся ведущими по особо важному делу, нам автоматически и в любое время суток открыт доступ к любой технике. Мы сразу прошли в НТО, в помещение, где стояла ЭВМ «криминальной памяти». Дверь нам открыл Леня Ковальчук — ночной дежурный по отделу. Его длинное, узкое лицо сейчас выглядело заспанным. Я подумал: Леня наверняка дремал в кресле, которое стояло в углу.