— О, так ты из тех самых Демидовых, что разбогатели ещё при Петре Первом.

— Сложно сказать. С одной стороны, да. Далёкие предки отца были из той ветви Демидовых, ради которой герцог тосканский даже ввёл титул «князь Сан-Донато». Один из Демидовых, Анатоль, купил поместье Сан-Донато, а герцог даровал ему титул, чтобы он мог жениться на племяннице Наполеона, Матильде Бонапарт без ущерба для статуса принцессы. К слову сказать, зря. Бесприданница, чью честь спас Демидов, купив у её отца, короля Вестфалии, за миллион франков скромную коллекцию драгоценностей, что не стоила и четверти этих денег, потому что выходить замуж без приданого было неприлично, через пару лет сбежала от мужа в Париж с любовником, прихватив эту саму коллекцию.

— Вау! — восхищённо выдохнула Эвита. — Какая история!

Сава скромно пожал плечами.

— К сожалению, всё, чего отцу удалось добиться за время работы в России, так это законного использования герба и девиза, так как официально считается, что у первого князя Сан-Донато не было прямых наследников, только четыре дочери, — он открыл бумажник, пока они застряли в пробке, и показал на вставленную в окошко картонку, на которую, был уверен, Эвита не обратила внимания, подумав, что это о компании, что выпускает бумажники. Как думали все. «ACTA NON VERBA» — гласила надпись под ярким красным гербом.

Судя по реакции Кис-Кис, так оно и было. Хотя Сава был уверен, что она наводила о нём справки и содержимое бумажника перетрясла. Возможно, даже знает куда больше, чем говорит. Тем более, она журналист.

— И что это значит?

— Дела — не слова. Это дословный перевод.

— Что-то мне подсказывает, вы по нему и живёте.

— Может быть, — качнул он головой. И на самом деле да, Сава старался жить так, чтобы его поступки говорили за него, но получалось ли у него, не ему судить.

— А родственники с другой стороны?

— А с другой стороны, со стороны Линдбергов, мои прямые предки разбогатели, основав в Калифорнии винодельческую ферму. А их дети, внуки и правнуки смогли не только сохранить, но и преумножить состояние семьи и заявить о себе как о крупнейших производителях вина в мире.

Сава сверился с навигатором, и припарковался в переулке.

— Никогда не слышала о вине Демидов или Линдберг, — вышла Эвита раньше, чем он успел открыть ей дверь.

— А о «Саттер Хоум Вайнери»?

Она задумалась. Причём на проезжей части. Сава едва успел потянуть её к себе за руку, и вместо грозного сигнала клаксона получил только гневный взгляд водителя. Но Эвита этого даже не заметила.

— Нет, не слышала.

— Может, «менаж а труа» тебе о чём-нибудь говорит?

— Это же по-французски? — с подозрением прищурилась она, когда так и ведя Эвиту за руку, Сава остановился, чтобы свериться с адресом. — Что-то вроде «шведская семья», «любовь на троих»? Ты на что это намекаешь? На групповушку?

Он засмеялся и достал из кармана ключи, один из которых был магнитным от ворот, перекрывших подворотню.

— Это одна из самых знаменитых коллекций компании, три разных сорта винограда, каждый из которых ферментируется отдельно. Видишь, ты не слышала ни о вине, ни о компании, а это одна из самых известных виноделен Калифорнии. Принадлежит семье Тринкеро. Я просто использовал её для примера.

Его голос отражался от стен домового колодца, по которому они шли.

Эвита на ходу задрала голову вверх, к синему-синему, по-королевски, небу.

— Если окна выходят в этот колодец, не будем её даже смотреть. Меня ужасно угнетают такие квартиры, эхо, вид окна в окна.

— Пока не зайдём, не узнаем, — соврал Сава, открыв дверь подъезда.

Он потому и выбрал эту квартиру, что окна её выходили совсем не во двор. Но сейчас он думал не про окна, его тронуло как Эва сказала про вид из них. Словно собиралась здесь жить. Словно забыла, что у них просто договор. Может, у них и получится забыть?

И Сава понял, что останется именно в этой квартире, когда увидел над собой через стеклянный потолок гостиной всё то же синее небо, а с уютного балкончика — крыши и город… до самого горизонта.

— Ух ты! — высказала всё, что он чувствовал, Эвита.

Она встала, раскинув руки в стороны в углу балкона, словно на носу «Титаника».

Сава осторожно её приподнял, поставил на среднюю перекладину кованых перил и обхватил двумя руками.

— Только не отпускай, — прошептала она и вдохнула полной грудью напоённый прохладой воздух.

— Ни за что, — ответил Сава.

Фраза прозвучала двусмысленно и словно повисла в воздухе.

Но, да, Сава думал сейчас именно об этом.

О том, что не хотел отпускать её никогда.

Вечернее солнце золотило купала. Её нарядное платье развевалось на ветру. Её волосы коснулись его лица, когда она запрокинула голову. И Сава знал, что Эвита почувствует любое его движение, ведь он крепко прижимает её к себе, но все же глубоко вздохнул её запах, и позволил себе эту пробежавшую по телу дрожь.

— И ты поссорился с родителями и отказался от виноградников? — упёрлась она затылком в его плечо. Нет, не испортив момент, скорее сделав его настоящим, жизненным, а не похожим на иллюстрацию к любовному роману.

— Не знаю, — чуть дёрнул Сава плечами. — Мне всё равно, если меня лишили наследства. Не потому, что я в списке наследников пятый. У отца есть старший брат, а у того двое сыновей. Трастовый фонд и место в правлении «Демидофф-групп» были закреплены за мной с рождения. Просто, как оказалось, я умею зарабатывать сам.

— Кстати, да, — выразительно повернулась к нему Эвита и с его поддержкой спрыгнула на пол. — Я в курсе сколько стоит твой кабриолет и что значит карта Центурион. Всё же семья тебя поддерживает?

— Семья заплатила за мою учёбу. И каким бы гордым ни был, я не стал отказываться, тем более, что отец всё равно внёс сразу всю сумму.

Она кивнула, давая понять, что внимает каждому слову:

— Но…

— Но я вернул все до копейки.

— Как?! — воскликнула Эвита.

— Это сойдёт за историю, что я тебе задолжал? — хитро прищурился он.

— Ха! — хмыкнула она. — Конечно, нет. Но, знаешь, что, тебе же всё равно возвращаться за вещами. Так почему бы нам не заехать куда-нибудь поужинать? Плачу я!

— Давай ты лучше выберешь место.

— Я и так его выберу, — смерила она его взглядом, уходя с балкона в комнату, а потом и дальше. — А ты рассказываешь мне историю своего сказочного богатства, — открыла Эвита входную дверь. — А потом… историю, из-за которой ты поссорился с родителями.

Честно говоря, Сава рассказал бы ей что угодно и без всяких условий.