— Ира!

— Не трогай ее! — Бросив шампуры прямо на траву, кинулся на перехват сына отец.

— Может быть, она еще жива! Ей надо помочь! Но Семен Фадеевич мрачно покачал головой.

— Я же врач. Поверь мне, надежды нет.

— Нужно проверить пульс!

— У нее проломлена затылочная кость! При чем тут пульс? Она разбилась насмерть. Разве не видишь? Тут всюду кровь!

Семен Фадеевич все же опустился на колени рядом с пострадавшей и попытался нащупать на ее шее пульс.

— Бесполезно, — повторил он. — Девушка мертва.

— Но как такое могло произойти?

— Она упала из окна.

— Тут совсем невысоко!

— Вероятно, она ударилась головой об один из кирпичей на дорожке. Бедняжка. Упади она немного в стороне, осталась бы жива. Вероятно, обошлось бы даже без переломов. Всюду мягкая земля и газон. А тут… Да, не повезло девушке.

Ленька стоял, словно окаменев. Он никак не мог поверить, что все это происходит именно с ним. Ирина! Его Ирина! Такая живая и обаятельная всего несколько минут назад — и вот уже лежит на садовой дорожке. И под ее головой расплывается алое пятно. Отец прав. Она мертва, мертва, мертва!

— Нужно вызвать милицию, — первой произнесла бабушка. — И врачей. Сеня, какой номер у Виктора Александровича? Напомните мне, а то мой склероз сегодня что-то особенно разбушевался.

Но никто не помнил наизусть телефон их семейного доктора Виктора Александровича.

— Мама, тут нужен не твой милейший Виктор Александрович, а «Скорая помощь».

— А я все-таки позвоню и ему тоже, — упрямо возразила бабушка и заковыляла обратно к дому.

Никто не стал останавливать Марфу Сергеевну. С тех пор, как год назад скончался их дед — профессор и академик, самой старшей в семье стала бабушка. Марфа Сергеевна была еще крепка и телом, и духом. И если артрит иногда мешал ей вести привычно активный образ жизни, она не падала духом. И твердила, что чувствует в себе достаточно сил, чтобы самой вести хозяйство да еще и помогать дочери и внукам.

Дед скончался год назад и оставил семье приличное наследство. Тут была и роскошная городская квартира. Четыре большие комнаты — подъезд, на лестничной площадке которого легко мог развернуться небольшой танк. Кроме того, хотя дед и был физиком, но имел хобби — живопись. И он оставил семье небольшую, но весьма ценную коллекцию живописных полотен.

И наконец — дача. Та самая дача, где вся семья Дубовых и собралась сегодня днем. Не обычные шесть соток, а шикарные две десятины в окружении старых сосен. Сам дом был еще при жизни деда перестроен на одну из многочисленных премий, которые дед собирал целыми десятками.

Одним словом, семья могла чувствовать себя совершенно уверенно. Продавая полотна деда, они могли жить и не знать никаких лишений еще долгие годы.

— Ларочке нужно купить квартиру, — утверждала бабушка. — Будет у девочки свое жилье, и женихи появятся.

Лене и Ирине тоже планировалось купить к свадьбе квартиру и новую машину. А также оплатить им одной из дедовых картин шикарное свадебное путешествие. Но теперь не будет ни свадьбы, ни свадебного путешествия. Ничего не будет. Ведь Ирина мертва.

— Просто ужасная ситуация.

— Еще бы не ужасная! Невеста приехала впервые в дом жениха и тут погибла! Что скажут люди?

— Наверное, мы должны сообщить родителям бедной девушки.

Говоря это, Стефанида Альбертовна вопросительно взглянула на своего сына. Но Леня лишь молча помотал головой в ответ.

— Нет? Но почему нет?

— У Ирины никого из родных нету. Она похоронила мать полгода назад.

— О! Бедная девушка! А ее отец?

— Отца она вообще никогда не знала. Кажется, он умер, когда Ирина была еще совсем крошкой.

— Ужасно! Ужасно! Мы погубили сироту!

— Что ты говоришь? При чем тут мы? Это несчастный случай! Ирина слишком далеко выглянула в окно, не удержалась и выпала вниз! Вот и все! При чем тут кто-то из нас?

Но приехавшие на место трагедии оперативники не были столь однозначно уверены в том, что произошел именно несчастный случай.

— Положение тела какое-то нетипичное, — пробурчал один из них. — Похоже, жертва летела по дуге.

— И что это значит?

— А значит это лишь то, что ее из окна вытолкнули!

Услышав это, бабушка схватилась за голову, мама за сердце. Отец побледнел и пошатнулся. А Ларочка взвизгнула. Один лишь Леня умудрился сохранить остатки разума и не поддаться охватившему всех других ужасу.

— Но как это возможно? — пробормотал он. — Ведь в доме были только мы и никого посторонних!

— Вот именно, — зловеще произнес один из оперативников, оглядев притихших Дубовых.

— Другими словами, вы хотите сказать, что Ирину… что Ирину убил кто-то из нас?

— Раз в доме других людей не было…

И оперативник не договорил, но зато выразительно развел руками. Услышав это заявление, Ларочка заплакала навзрыд:

— Но кому могло прийти такое в голову? Мы все были рады за Леню! И готовы были полюбить Ирину, кем бы она ни оказалась!

Оперативник вступать в дискуссию с Ларочкой не стал. Он лишь повторил, что его дело — собирать улики. А выводы будет делать следователь. Ждать приезда следователя долго не пришлось. Он приехал уже через полчаса. Успел осмотреть тело, которое в этот момент забирали с собой медики. А затем пожелал побеседовать со всеми, кто присутствовал в момент несчастного случая в доме.

Впрочем, вопросы он задавал стандартные. И все они так или иначе касались личности Ирины. Кто из родных Лени был прежде знаком с невестой сына? Не пересекались ли их пути прежде? И кажется, следователь ничуть не удивился, когда услышал от всех одинаково отрицательные ответы. Нет, не встречались, не пересекались, не общались.

— И тем не менее кто-то в вашем доме желал зла этой девушке. Поэтому и вытолкнул несчастную в окно. И как только я узнаю, кто мог это сделать, я вернусь и арестую виновного.

Весь остаток вечера семья провела в тягостной неизвестности. Никто не решался первым завести разговор на тему убийства. И каждый страдал молча и в одиночестве.

Спать все разошлись очень поздно. Но как только голоса в доме совсем стихли, Леня вышел из своей комнаты и постучал в дверь комнаты сестры.

— Это ты? — почти сразу же откликнулась Лара. — Заходи! Обняв брата за плечи, Лариса воскликнула:

— Ленька, мне так жалко Ирину! Поверить не могу, что это все-таки с ней случилось!

— Все-таки? Что ты имеешь в виду?