Впереди на пригорки озвучивалось «тра-та-та-та». Бой не стихал ни на минуту.

– Надо взять высоту, – повторял сквозь губы Надкин.

– Давай брать дзот вместе. Мороз-то щеки щекочет, но нам не привыкать, седьмой год воюем. Давай, брат, возьмем вражье укрепление с обеих сторон, – зажегся идеей Лебедев.

Они начали действовать. Подползая, руководствуясь намеченным планом, под пулеметным огнем оба товарища прекращали движение. Возобновляли тогда, когда пулемет в дзоте на сорок пять секунд останавливал работу для перезарядки. Большой рывок одолел в груди Лебедева. Валенки набивались снегом. Запястья ног остановились ледяные, с руки выступала кровь, защепившая его пулей при обстреле. Ползти невозможно. Почти одновременно с другом бросил гранату в амбразуру противника Лебедев.

Грохнул мощный взрыв, пулемет противника заткнулся. Амбразура покосилась, бойцы бросились, встав на ноги, прорвались во вражеское укрепление. Красноармейцы первого батальона заняли деревню Погост.

Лебедев, стоя на ногах, своими силами дошел до освобожденной от врага деревни, войдя в первый попавшийся дом, лег на скамейку, сразу потерял сознание. Фельдшер Шура Голубева вошла в избу, с трудом подняла его на кровать, перевязала, обмыв замороженные раны, ступни ног. Укрыла раненого от посторонних глаз, девушка завесила большим пологом, поцеловала раненого командира.

* * *

На вторые сутки наступления 9 февраля части 156 го полка штурмовали линию Змеево-Маркомусы, вклиняясь глубоко в оборону противника, оставляя на флангах врага. Продолжая наступление в глубину фронта, командование полка не знало о том, что ночью по приказу полковника Дубова подтянулись с обеих сторон во фланги усиленные артиллерией и пулеметами резервы. Скрыто подтянувшись по затемневшим заснеженным дорогам к утру, батальоны белых заняли на высотах с обеих сторон с флангов оборону. Утром с криками: «Даешь Змеево-Маркомусы!» цепи красноармейцев пошли на штурм в глубину снегов по сильно пересеченной местности. Крики растянутого «Ура-а!», рвавшегося к Змеево, не могли заглушить гремевших под ногами бегущего наступления белогвардейских фугасов. Орудийные расчеты били с высот шквальными попаданиям по седьмой роте.

Левей деревни Змеево стрелял огненным шквалом пулеметный огонь. Косил, наступавших с флангов товарищей. Стреляя, нес ротам значительные потери. Под ногами взвода седьмой роты полка Григория Щетина белогвардейские пушки перенесли значительную дюжину огня. Пятерку бойцов тремя фугасами разорвало на куски. Командир взвода Григорий Щетин сам попал под обстрел, падая замертво на сугроб. Скоро на глазах у Николая Надкина от взвода погибшего товарища остались ножки да рожки.

– Ни пулеметов, ни орудий, ответить нечем! – кричал, сжимая зубы от горя, товарищ Елдушен.

– Вставай, бери берданку, пойдем, пока не убило! – призывал на отход лежавшего на снегу командира ротного Николай Надкин. – Всем отходить на исходные, не получилось атаки! – бросил он клич бойцам и выстрелил зеленую в воздух ракету. – Давай приказ на отход.

Бойцы кубарем бежали назад, скатываясь по сугробам с горы. Утром 10 февраля уцелевшие роты батальона, прикрываясь слабой артиллерийской подготовкой, повторно пошли в наступление. С криками боевыми «Ура!» атакующие снова достигли змеевидных рядов колючей проволоки, но залегли под огнем пулеметов. Огонь противника был таким плотным, что головы было поднять никак. Ни шаг вперед сделать, ни назад.

– Товарищ Тимофеев, нужна артиллерия, без пушек ходу нет. – говорил к подползавшему в ряды бойцов командиру товарищ Елдушен.

– Будут орудия, потерпите, две скорострельные пушки дам, пусть они вам на участок фронта ваш прибросят. Но до ночи придется потерпеть! Повоевать без пушек. Другого выхода нет. – объявил ползущий в боевых рядах Елдушену товарищ Тимофев.

Сашка Тимофев несколько часов пролежал под обстрелом вражеских батарей. Бойцы лежали полсуток дотемна.

Снаряды летели то верх, то вниз, падали, как белые комья, со свистом, издавая мощные взрывы, сыпались на головы бойцов. Ухали боем в открытом снежном поле у деревни, сковывая до наступление темноты движение отрядов. Люди идут по пояс в снегу. Открытая местность, горячую пищу не подвозят. С обеих сторон пытались подняться цепи красноармейцев. С третьей атаки по цепям с дзота стрелял пулемет, длинными очередями справа, слева, поворачивая увязших в сугробах красноармейцев к лесу.

В часы боя вторых суток под Змеево Николай Надкин, исполняя обязанности комиссара, вместе с боевым товарищем – начальником полковой разведки Павлом Плешковым разрабатывал план обходного маневра вокруг Маркуса. Разгром волчей сотни матерого белогвардейца Аничкова решили осуществить ночью. Одетый в белые маскхалаты взвод лыжников в темноте обошел укрепление, финскими ножами нейтрализовав часовых. Следом за часовыми перерезали всю уснувшую обслугу батареи, Николай Надкин с Павлом Плешковым со взводом спустились в блокгауз, порезав ножами весь гарнизон волчьей сотни. Командир сотни Аничков, прервав ночную карточную игру, выскочил из офицерского блиндажа, побежал наутек по лесу. Выстрелом из пистолета Павел Плешков настиг, застрелил беглеца.

– Что, катастрофа? Приказываю незамедлительно отойти на вторую линию укрепрайона, заняв запасную полосу у деревни Биречева. Деревню Змеево-Маркомусы оставить, – давал распоряжение полковник Дубов гарнизонам укрепрайона.

В гарнизонах началась паника. Этой ночью белые покинули деревню, в спешке отходя на запасной рубеж в район Биречева. Красноармейцы третьего батальона под командованием Владимира Ручьевского в ожесточенных боях громили вражеский укрепрайон, ломая сопротивление белых.

* * *

– Я слушаю вас, Петр Константинович, – разговаривал по телефону с полковником Дубовым командующий северным направлением Онежского фронта генерал майор Замшин.

– У меня нет больше полка.

– Как – нет больше полка? Что же с полком, голубчик?

– Никого не осталось в живых!

– А где резервные роты?

– Разбежались.

– Куда?

– К Ленину?! – кричал командующий в трубку.

Окончив разговор, командующий уселся за обеденный, накрытый белой скатертью стол. На скатерти – суп с курочкой в тарелке. Салат из помидоров. И картофель с рубленой бараниной. Графин с водкой, резаный хлеб и клюквенный морс. Барский обед, положенный генералу, звал его высокоблагородие. Замшин присел за стол и хотел приступить к обеду. На улицах вдруг зазвучала дальняя перестрелка. Из комнаты послышался голос прапорщика Ильина.

– Можно, Ваше высокоблагородие?

– Что еще, что-то еще, голубчик? спросил встревоженно генерал.

– Беда, Ваше высокоблагородие! Красные отряды на лыжах вошли в деревню. Бой идет на окраинах.

Узнав неприятную новость, генерал, не приступив к обеду, подскакивал со стола. Спеша, на ходу надел полушубок, выбежал во двор, усевшись в тройку лихих рысаков, сам за кучера, вместе с прапорщиком Ильным помчался на Онегу, покинув деревню Ярмены. Партизаны товарища Палкина за несколько минут разгромили белогвардейский гарнизон.