Пока мы стояли на отдыхе, то провели в станице Заплавской агитацию. Я мужчина, и настал мой звездный час! Как говорила английская королева Елизавета: "Когда надвигается буря, каждый действует так, как велит ему его природа. Одни от ужаса теряют способность мыслить, другие бегут, а третьи — словно орлы расправляют крылья и парят в воздухе". Я мечтал о захваченном большом городе, о охлажденном шампанском, о широких постелях и накрахмаленных белых простынях. Мечтал о жареных осетрине и супе из раковых шеек, бифштексах и отбивных из телячьей вырезки, о персиковых пирожных, и что все это будет съедено за компанию с красивыми женщинами с золотистыми волосами.

Станичный сход, собранный под нашим напором, постановил восстать, мобилизовать казаков и идти на выручку Новочеркасска, освобождать его из красной оккупации. Пока это просто слова, еще одна крикливая резолюция, от которой всегда можно отказаться. Но уже вечером нарыв все же прорвался, лавина сорвалась, рвануло по полной! Красные вляпались!

Вечером 5 конных вооруженных матросов, как обычно вечно пьяных, въехали в станицу Кривянскую, расположенную всего в трех с половиной километрах от Новочеркасска. Они начали там стрелять, затрагивать станичников, а затем сдуру набросились на казаков, ехавших из Новочеркасска и стали отнимать у них личное оружие. На выручку станичников прибежало несколько стариков казаков, работавших в поле. С их помощью матросов быстро обезоружили. Казаки изрядно побитых пленников отпустили, а о случившемся буйстве пьяных матросов, быдловатых аристократов революции, донесли в станичное правление.

Между тем, в станице уже циркулировали разные нехорошие слухи. Говорили, будто бы в Новочеркасске выгрузились матросы, которые грабят население, безобразничают, оскверняют святыни, а у "красных казаков" Голубовцев силой отбирают оружие и будто бы сам Голубов уже бежал из города. Такие слухи сильно взволновали станичников. Они негодовали, видя, что дерзость незваных красных гостей, переходит всякие границы. Создалось крайне напряженное настроение, грозившее каждую минуту перейти в открытое восстание. Мой агент Татаринов, как мог, подливал масла в огонь. Ночью он приехал к нам и доложил о сложившейся у соседей ситуации.

Все, выжидать уже нечего. Мы сильны - а большевики слабы и всем надоели до чертиков. Пора поднимать знамя восстания! Посылаем гонца в Кривянскую, чтобы тамошние казаки присоединялись к нам!

Рано утром 28 марта в станице Кривянской ударили в набат. Собравшемуся станичному сбору было доложено, что к ним из станицы Заплавской прискакал гонец с приговором Заплавцев о мобилизации всех казаков, способных носить оружие и о призыве к походу на Новочеркасск. В приговоре говорилось, что пришлые банды красных угрожают спокойствию мирных станиц, посягают на собственность трудового казачества и крестьянства, забирают хлеб и скот.

Это известие, как нельзя лучше пришлось по душе Кривянцам. В свою очередь, они тот час же постановили немедленно мобилизовать всех своих казаков и безотлагательно приступить к организации сотен и дружин, а о своем решении поспешили уведомить ближайшие станицы - Манычскую, Старочеркасскую, Бессергеневскую, Мелиховскую, Раздорскую и Богаевскую, прося и их присоединиться. Уже к вечеру этого дня Кривянцы усилились. Я перебазировал свой отряд туда, поближе к Новочеркасску, в том числе своих китайцев под видом калмыков, вместе с мобилизованными Заплавцами, а там я уже застал отряд прибывших к нам на помощь казаков Бессергеневцев. Станица Бессергеневская расположена совсем рядом с Заплавами. Теперь все решится за пару дней.

29-го марта к нам на подмогу прибыла дружина пеших и конных казаков станицы Богаевской. С прибытием подкреплений воинственность казаков сильно повысилась. Нас уже было несколько сотен человек. Сила немалая!

А так как по званию я как полковник (к тому же еще герой освобождения Сальска) был самый старший среди остальных офицеров, то командование над сводным казачьим отрядом отошло мне. Конечно, я совсем не лорд, но когда захочу, то могу им казаться. Помогать мне собравшиеся в станице дружинники избрали случайно очутившегося в данной станице Войскового старшину (иначе сказать подполковника) Фетисова. Он пришел в Кривянскую за покупкой муки. Казаки его задержали и уговорили принять командование над дружинниками Кривянцами. Последний поневоле согласился на это назначение.

Эта была большая помощь мне, так как войсковой старшина, боевой офицер, лучше меня знал местные условия и ресурсы и я загрузил его по полной, полагаясь на его высокую квалификацию. Генералов, которые кишмя кишели в Добровольческой Армии у нас совсем не было, но я нисколько не переживал по данному поводу: "Сражения выигрываются солдатами, а не генералами". Наши генералы-политики, так же пригодны для гражданской войны, как комнатные собачки для охоты.

В тот же день, 29 марта, я принял меры наблюдения и охраны станицы со стороны красного Новочеркасска. Три с небольшим километра - это фактически ничего, а в городе у большевиков собрались силы немереные. Станичники одержимо готовились к предстоящей битве, веря, что любое усердие поможет им выжить. Копались окопы, выбранная земля насыпалась в мешки и они укладывались в ряды. Точили сабли, правили пики, сталь со скрежещущим звуком терлась о камень. Те, чьи клинки дребезжали в ножнах, поправили их, чтобы оружие прилегало плотнее и не издавало никаких звуков.

О событиях в Кривянке большевики были хорошо осведомлены. Не придавая им вначале серьезного значения (мало ли очередная деревенская буза или же просто слухи, распространяемые испугавшимися паникерами), Ростовский "совдеп" приказал, однако, произвести разведку боем. С этой целью 30-го марта большевики направили в станицу Кривянскую броневой автомобиль, вооруженный пулеметами. И в помощь ему большой отряд красногвардейцев. А пушек у нас нет! И даже гранат! И мои самодельные "бабахи" давно кончились, а необходимых ингредиентов в станицах днем с огнем не сыскать! И что теперь делать?

Под прикрытием броневого автомобиля на нас наступали цепи