Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты, наверное, думаешь, кто тебя выдал? Никто не выдал, не беспокойся, просто я походил-походил по Столице по твоим следам, и понял, что больше тебе идти некуда. А про это место мне твои здешние друзья-приятели ещё днём рассказали, что вы здесь в прятки играете.
Ну да ладно, к делу. Послушай, что я тебе скажу. Я, гражданин Фабио, пожалуй что единственный в Столице, не считая твоей бедной тётки, кто думает, что ты Тибула не убивал. Знаешь, почему? Молчишь… Да просто тебя ловят и на тебя думают, что ты убил, и одни, и другие. И Просперо, и Эквиа. А я вот как рассуждаю: самому тебе Тибула убивать не за что. Ты его никогда не встречал и вообще к нему, выходит, случайно в гости попал. А ни для тех, ни для этих ты его, получается, тоже не убивал — иначе они все тебя бы так не искали. Да ещё портреты эти… да никто даже не знает толком, кто ты такой, Фабио с Якорной улицы!
А прячешься ты, я думаю, не из-за списков этих. Я думаю, нет никаких списков Тибула, и не было. Зачем ему их писать, он и речи свои никогда не записывал. Списки у Тибула только в голове были. А ты просто боишься, что не сможешь оправдаться, вот и бегаешь. Ведь даже если найдутся какие-то списки — а говорят, нашлись уже, — как узнать, настоящие они или нет? Только если найти убийцу и его спросить. А вот ты и знаешь, наверное, кто на самом деле убил Тибула. Уж наверняка видел убийцу перед тем, как ушёл. Ведь как убили — иголкой! В запертой изнутри комнате! Всякое у меня бывало, но такое — в первый раз. А ты последний, кто с ним с живым был. Даже если ты сам думаешь, что ничего такого не видел, я-то тебе помогу вспомнить, что нужно.
Так что выходи, гражданин Фабио. Мы двое очень нужны друг другу. Во всей Столице только ты можешь сказать мне, кто убил Тибула, и только я могу помочь тебе оправдаться. Ты думаешь, я, может, притворяюсь, а на самом деле для гражданина маршала или для гражданина генерала тебя ищу? Да если бы так, я бы не один пришёл. Выходи, Фабио. Поодиночке мы с тобой оба пропадём. Мне ведь тоже, если я не найду убийцу Тибула, не поздоровится. Тоже в заговорщики запишут. Жену мою и сынишку… эх, да ладно! — гражданин Леко опять вздохнул и умолк.
«Этот сыщик ничего не знает и ничем мне не поможет», — заключил Фабио. Он стал потихоньку отползать назад, стараясь двигаться потише. Но старший дознаватель Ланфран, видно, всё-таки что-то услышал. Он оглянулся и начал подниматься на ноги.
Фабио вскочил на ноги, развернулся и побежал. Он остановился только на секунду, чтобы вытащить из-под одного только ему известного ящика какой-то свёрток. И бросился бежать дальше, прочь из тёмного лабиринта, вдоль по пристаням, к воротам в город.
— Погоди! Постой! Давай хотя бы поговорим! — кричал гражданин Леко. Он никак не отставал, несмотря на деревянную ногу. Фабио продолжал убегать. Вдруг он увидел светлую точку в мерцающей пелене дождя.
— Фабио! Гражданин Фабио! Здесь доктор Гаспар Арнери! Выходи! Прошу тебя выйти во имя Республики! — раздался вдруг сильный и строгий голос, говоривший громче грома.
Фабио помчался точно на голос. Прямо в портовых воротах он увидел гражданина в высокой шляпе и длинном плаще, с фонарём и короткой трубой в руках. Гражданин звал Фабио через эту трубу.
— Я здесь, гражданин доктор Гаспар! Шкатулка у меня! Я знаю секрет Тибула! За мной гонятся! Спасите! — закричал Фабио, подбегая прямо к доктору Гаспару Арнери — а это был точно он!
— Не бойся, гражданин Фабио, со мной тебя никто не тронет, — ответил доктор. Он раскрыл для Фабио свой огромный плащ, похожий на крылья ночной птицы, и спрятал мальчика от дождя.
Глава XIII. ФАБИО НАХОДИТ ДРУГА
— Кто за тобой гонится? — спросил доктор.
— Сыщик… дознаватель из Комиссариата Порядка, — ответил Фабио, просовывая голову между полами плаща наружу, — Вот он!
Гражданин Леко с погасшим фонарём в руке в эту минуту подошёл к доктору Арнери.
— Гражданин дознаватель, стой. Я Верховный обвинитель Арнери. Я именем Народа забираю этого гражданина в Комиссариат Справедливости, — сказал доктор очень холодно. Левой рукой он сжал плечо Фабио, а правой что-то достал под плащом из кармана. Он нечаянно задел Фабио. Оказалось, что предмет из кармана доктора был длинным и холодным.
Гражданин Леко Ланфран остался стоять перед доктором, опираясь на трость. Дождь падал ему на голову и плечи и тонкими струйками выливался на землю из рукавов и штанин.
— Позвольте только один вопрос свидетелю, гражданин Верховный обвинитель, — попросил он, и, не дожидаясь ответа доктора, отбросил фонарь и показал Фабио длинную чёрную иглу:
— Ты это видел, когда был у Тибула? Что это? Чьё это?
— Я никакой иглы не видел! Я не знаю, что это, и кто убийца не знаю!
— Я знаю, что это, — вмешался доктор Гаспар.
— Это игла длиной в четыре дюйма из воронёной стали. Такими иглами стреляет бесшумное духовое ружьё, которое изобрёл профессор Станислаус Радивар. Он мой старый друг и уже три года как переехал в Республику и работает вместе со мной в Столице. Я предвижу твой следующий вопрос, гражданин дознаватель, и готов дать ответ и на него. Двадцать таких ружей было сделано для Народной Армии год назад во Дворце Науки по секретному заказу Республики. За границей таких ружей не делают. Мне тоже доложили про чёрную иголку, найденную в теле Тибула, и я проверил сведения о наших ружьях по моим архивам. Всю партию тогда забрал комиссар Бюро в Северной Армии гражданин Серпантин. Он должен был отвезти их маршалу Просперо. Гражданин Серпантин был членом Клуба Худых. Он был убит в бою вскоре после этого.
Как видишь, гражданин дознаватель, всё уже проверено. Как тебе известно, форточка у окна в кабинете Тибула была разбита. Видимо, его застрелили из дома напротив, иголкой из ружья. Такие ружья могли быть и у Клуба, и у Просперо. Если ты сможешь, исходя из этих данных, раскрыть убийство Тибула — значит, ты умнее, чем я и все мои следователи. Тогда приходи к нам, учёным — тебе место не в сыщиках, а во Дворце
