Уютный летний денек. Наконец-то долгожданное спокойствие. Надолго ли оно?

Плотожоры только что вылетели с острова. Первого наблюдательного пункта они достигнут через десять минут.

– Наземные посты! – гаркнул профессор, и внизу, на планете, тринадцать выпускников подскочили за своими столами. – По сообщению аргулеты, с востока на континент надвигается неопознанная угроза. Классифицировать, подготовить описания-протоколы, составить докладные, считать экзаменационным заданием.

Профессор представил, как забегали наблюдатели по своим комнатушкам: как экзамен? Как сегодня? Без предупреждения, без подготовки, без последней ночи над должностными инструкциями, всего через три месяца стажировки, в одиночестве… Помогите!!!

Профессор ухмыльнулся. Ему нравилось нервировать людей. Хотя он был почти уверен, что двенадцать наблюдателей с задачей справятся, получат свой гриф «Годен без ограничений» и отправятся исследовать миры поинтересней этого благополучно-сонного безобразия.

Насчет тринадцатого наблюдателя профессор поручиться не мог. Даже если он справится с экзаменом – его вопрос будет решаться отдельно.

Тринадцатый наблюдатель с шестого поста был сыном знаменитого астронавта и редким моральным уродом.

* * *

Пост Клора был замаскирован под скалу на морском побережье. В периоды хандры Клор подолгу сидел перед монитором, на который транслировалась картинка с берега, мечтал посидеть у воды и бездумно попялиться на темно-голубые волны, зарыться ногами в песок и подышать настоящим, не синтезированным воздухом.

Покидать наблюдательный пост запрещалось. Климат планеты был предельно дружелюбным, но стажировка проходила «в полностью реальных условиях, без увольнительных, послаблений и сказочек на ночь, это понятно?»

Если Клор благополучно сдаст экзамен, то большую часть жизни он проведет на подобных станциях, без всяких там сказочек. Почетная, ответственная, важная работа – изучать планеты, потенциально пригодные для колонизации.

Самый восточный наблюдательный пост, замаскированный под зеленый пригорок, находился в лесу. Его и пост Клора разделяло чуть более двадцати километров.

Он вывел на все мониторы изображения восточного леса и поправил воротничок.

* * *

24 километра

«Неопознанная угроза» выглядела как туча саранчи. Клор хмыкнул. За три месяца на этой планете ему не попадались насекомые, которых стоило бы счесть угрозой.

Просто большая подвижная туча буро-багряного цвета. Клор почти слышал, как насекомые шуршат, шелестят и чавкают – крупные, беспокойные, с длинными подвижными ногами. Подумалось, что когда туча волнуется и движется, она походит на встревоженно бьющееся сердце. Очень большое.

Он наблюдал, как это сердце приближается, пульсируя, а потом вытягивается в длинную ковровую дорожку и пикирует на оленье семейство. Только тут Клор заметил оленей и понял, что животные бежали. Не разбирая дороги.

Буро-багряная туча ухнула вниз, облепила оленей, и те сразу упали, будто им перерезали сухожилия. Клор почесал в затылке.

С минуту насекомые ползали по животным, обсев их так плотно, что самих оленей нельзя было разглядеть.

Когда саранча схлынула и расползлась по траве, на месте трех оленей остались только кости и какие-то внутренности в обрамлении ребер.

Плотоядная летучая стая. Ого. Клор на ощупь дотянулся до кофеварочной панели, механически включил её. Насекомые ползали вокруг останков, и казалось, будто кости лежат на пушистом пульсирующем ковре.

* * *

21 километр

После краткого отдыха буро-багряная туча поднялась в воздух и продолжила путь на запад. Клор хрустел пальцами, вертел на столе чашку с кофе и плохо понимал, о чем говорится в статьях и заметках, которые выдал ему поисковик. Перечитывал абзацы по нескольку раз.

Кровососущие летающие членистоногие. Насекомые, откладывающие яйца под кожу. Гигантские блохи. Не то. Всё не то.

Если эта плотоядная туча не отклонится от курса, то пролетит севернее одиннадцатого и третьего постов и выйдет к четвертому – возле рыбацкой деревушки, притулившейся в солнечном заливе.

Клор любил эту деревушку. Знал в лицо всех ее жителей. Собственно, за три месяца он выучил в лицо и по повадкам жителей всех селений у всех тринадцати наблюдательных постов и еще в других местах, где были установлены камеры наблюдения.

Он хотел бы предупредить людей об опасности.

Он не имел возможности и права предупреждать их об опасности.

Все эти люди, сами того не зная, составляли ему компанию в течение трех последних месяцев, и Клор привык к ним. Просто привык, строго говорил он себе. Как только начнутся настоящие испытания, он тут же абстрагируется от эмоций и начнет воспринимать аборигенов нормально, по-наблюдательски – как явление. Явления можно идентифицировать, классифицировать, описывать, изучать. Переживать о них – нет, нельзя. Ассоциировать себя с ними – совсем ни в какие ворота.

Клор одним глотком допил кофе и снова потянулся к кофеварочной панели. Если на этой планете водится подобная погань – разве жители не должны уметь угадывать ее приближение? Как-то противостоять? Спасаться?…

Да, они умели. Жители рыбацкой деревушки еще не могли видеть насекомых, на подлете их скрывали невысокие скалы. Но Клор видел, как они один за другим останавливаются, замирают, настороженно поднимают или наклоняют головы, прислушиваясь – хотя услыхать насекомых с такого расстояния было невозможно. Потом люди вскакивают, машут друг другу, кричат. Со всех ног бегут к хлипким деревянным домикам.

Кофеварочная панель ворчала. Нечитанные страницы справочников укоризненно смотрели на Клора с боковых мониторов. Сам наблюдатель сидел с приоткрытым ртом, вцепившись в столешницу, подавшись вперед, и смотрел на четыре больших монитора. Там мельтешили человеческие фигурки.

Люди бежали отовсюду. С пляжа, из ближнего лесочка, с моря – Клор видел, как рыбаки налегают на весла своих лодчонок, ему даже слышался скрип уключин, и он видел, как шевелятся губы мужчин: вот этот молится, а этот ругается, а этот что-то кричит остальным.

Захлопывались двери и ставни. Увязая в песке, бежали опоздавшие, падали и суматошно, взмахивая руками, вскакивали снова, бежали дальше, поднимая фонтаны мелкого медового песка. Их ждали. Распахнув настежь двери, люди подпрыгивали у порога, махали руками, кричали. Двери нескольких домишек были закрыты.

Клор почти улегся грудью на стол. Кофеварочная панель выдала трель готовности, он не услышал.

Над скалой поднялась буро-багряная туча. Бегущие остановились. Двери домиков захлопнулись, и Клор почти услышал их сухой стук. Как гвозди в крышку гроба.

Один рыбак упал на песок, вжался в него всем телом, закрыл руками голову. Другой кричал и махал камнем, подхваченным из-под ног. Остальные, опомнившись, снова побежали к домам, но даже Клор понимал, что они не успеют.