Но вскоре мне стало не до нее. Мысли ушли далеко вперед. Похоже, мне не дадут покоя нынче ночью. О сне можно забыть глубоко и надолго. На крыльце моего дома сидел Крэг Шу по прозвищу Дракончик и курил какую- то гадость.

– О! Преподобный, я вот тут вас и дожидаюсь, – обрадовался он моему появлению.

Отчего-то ответной радости я не испытывал.

– Что тебе надо? На часы ты хоть иногда смотришь, подбрось да выбрось?

– Так это… Я к вам по делу, – растерялся Крэг Шу.

– Дела могут и утра подождать. А моя подушка давно по мне соскучилась, – проворчал я. – Что тебе надо?

– Только поговорить. Ничего больше. Дайте мне пять минут, и все будут довольны. А овцы начнут сожительствовать с волками.

Я обреченно опустился в плетеное кресло и достал из кармана пиджака пакетик с трубочкой и табаком. Неспешно набив трубку, я раскурил ее и, наслаждаясь ароматным дымом, помолчал, собираясь с мыслями.

– Теперь говори. И надеюсь, твои новости сумеют развеять мою скуку.

– Не режьте меня без ножа и правды, преподобный. Мне таки есть что сказать за последние чудовищные недоразумения, – развел руками Дракончик, достал из кармана куртки пачку сигарет, засунул одну в рот, подпалил и запыхтел.

– Слушаю тебя, Крэг, и заметь, я всегда к тебе хорошо относился. Другого бы выставил давно.

– Во-первых, хочу сказать за тетушку Пью. Мы с ней уладили наши непонятки. Теперь она счастлива. Я счастлив. Все счастливы.

– Счастлив это слышать. Ты ради этого мне спать не даешь? – я выпустил густой дым в ночной воздух. – Я пришел по поручению Обчества. Оно просит вам передать, преподобный, что сильно обеспокоено произошедшим. И заверяет, что к беспределу не имеет никакого отношения. Ручаться за Зеленого и Злого не можем, поскольку они всегда отдельно от Обчества жили и бедокурили.

– Это все? – недовольно пробурчал я.

– Почти. Обчество просит передать, что если к ним в руки попадется негодяй, осмелившийся пугать честных граждан, то они его поймают и доставят вам или шерифу в целости и сохранности. Ну, разве что несколько ребер попортят, но только в процессе транспортировки, – при этом Дракончик состроил такое честное выражение лица, что ему удалось бы провести суд присяжных, составленный из одних апостолов.

– Слушай внимательно. И передай Обчеству. Слышал, слушал, думал… много… одобряю, – сказал я, поднимаясь из кресла.

Дракончик тоже вскочил со ступенек.

– Может, у Обчества есть соображения, почему под раздачу попали Коля Факел и Марк Одержимый? – спросил неожиданно я.

– Так это. Обчество не знает. И я не знаю. Их вроде ничего не объединяло. И незнакомы они были. Правда, есть кое-что. Оба любили выпить да баб любили. И все время в одном и том же магазине затаривались. В Бублике.

– В Бублике, говоришь, – задумался я. – Что ж, посмотрим на этот Бублик.

* * *

Следующие три дня прошли спокойно. Никаких тебе происшествий. Правда, и никаких следов. Надежда, что кентавры во главе с Джеком Брауном выйдут на след преступника, не оправдалась. Несколько часов они бегали по городу, все в мыле. В результате остановились напротив Храма, где след потерялся. В моем Храме все было чисто. Я проверил несколько раз. Даже кентавров пустил похозяйничать. Сильно рассчитывали мы и на Рика Шепота, который должен был попробовать вернуть к жизни Марка Одержимого. Только и у него ничего не получилось. Сказал, Марк впал в закостенелую форму, так что его теперь или по прямому назначению использовать, или на дрова рубить. Ему уже все равно. Он давно ничего не чувствует. А ведь мы так рассчитывали, что Марк придет в себя и расскажет, как все произошло. Вдвоем с Красавчегом мы совершили визит вежливости в Бублик, где Факел и Одержимый закупались провизией, но и тут нам ничего не светило. Продавщица, девушка прелестной внешности и девственной глупости, не смогла вспомнить ни одного, ни второго. Во время допроса все время сбивалась на гламурные сплетни из глянцевых журналов. В общем, утомила наши мозги так, что мы позорно бежали из Бублика и поклялись без лишней надобности на полкилометра к унылому заведению не приближаться.

Мы как раз подходили к Зажигалке, когда произошло третье преступление. На пороге бара нас нагнал Джек Браун, который торжественно задыхающимся голосом сообщил, что нас срочно ждут на 3-й Травяной улице в доме номер девять. Больше он ничего не сказал и хранил молчание до самого места назначения.

Сперва я хотел возмутиться, почему за нами не прислали машину, подбрось да выбрось. Можно бы, конечно, и долететь, но жалко было попусту силы тратить, да и погода в последние несколько дней стояла нелетная. Как только Злой умудряется облака утюжить. Ведь несмотря на снега и дожди, каждый день взлетно-посадочную полосу тискает. Как выяснилось, зря я переживал. 3-я Травяная улица находилась всего в двух шагах от Зажигалки. Мы дошли за пять минут. При этом Джек Браун отказывался говорить, что стряслось, но постоянно повторял, что надо поторопиться, а то упустим.

Место преступления очень напоминало два предыдущих. Привычная холостяцкая квартира. Море хлама вперемежку с самым необходимым. Только одно отличало ее от того, что нам довелось видеть раньше. За похожим обеденным столом, накрытым на две персоны, за початой бутылкой коньяка и недоеденными закусками сидел человек. Если, конечно, так можно было назвать альтера, которого сильно заколдовали. И я его знал.

Перед нами сидел Ром Пломбир, известный на весь Большой Исток хирург. Золотые руки, как о нем все говорили. Он сидел за столом, печально уставившись на коньяк. В его взгляде читалось сожаление, что он уже не сможет прикончить бутылку и сбегать за добавкой. Половину его тела и часть головы покрывал толстый слой льда, и прямо на глазах он медленно нарастал, покрывая собой все тело. Стоял треск, словно при ледоходе. Губы Пломбира тонко подрагивали, зубы отчаянно стучали морзянку, а ледяная смирительная рубашка закрывала его целиком. Еще чуть-чуть, и она затянет полностью голову, перекроет дыхательные пути, и настанет конец.

Вокруг несчастного столпились кентавры и мучительно смотрели на страдания обреченного.

– Чего застыли, подбрось да выбрось! Помогите ему! – рявкнул я.

– Сбивайте лед. Не дайте ему задохнуться, – отдавал распоряжения Красавчег.

Кентавры его послушались, обступили Пломбира со всех сторон и стали обкалывать ледяные наросты. Сперва им удалось расчистить половину тела, но вскоре стало видно, что все это сизифов труд. Чем больше они скалывали льда, тем больше он нарастал.

– Может, Рика Шепота позвать? – предложил я.

– А он-то чем поможет? Рик по метаморфам специализируется. Тут другое заболевание, – отмахнулся от меня Красавчег.

– Тогда что делать будем?

– Нам Пломбира не спасти. Видно же. Не могут же кентавры до конца жизни обрабатывать Пломбира с утра до ночи. Даже если мне удастся выбить финансирование, вряд ли я найду достаточное количество добровольцев. Его же проще отпустить с миром, чем вечно спасать, – разочарованно процедил сквозь зубы Красавчег.