Наконец разгрузка закончилась, и краулеры, тяжело взревев, развернулись и направились назад в сторону Базы-2. Выждав, когда они скрылись за гребнями дюн, Игорь включил зажигание, и пескокат рванул с места.

Погрузка последнего пескохода заканчивалась, когда в круге, освещенном прожекторами, внезапно появилась фигура с белой тряпкой в руке. Двое охранников встрепенулись и приготовились срезать нежданного гостя очередями, но стоявший возле кабины человек поднял руку — и выстрелы не прозвучали.

Корин перевел дух и не спеша пошел вперед, продолжая держать над головой белое полотенце. Первый критический момент был пройден успешно — оставалось надеяться, что и дальше все пройдет неплохо.

В радиофоне зазвучал резкий голос:

— Кто вы? Стойте на месте, если хотите жить!

Корин повиновался. Собравшись с духом (сердце его бешено колотилось), он сказал:

— Я один, и я не полицейский. Мой пескокат стоит неподалеку.

Лучи прожекторов заметались, освещая окрестности. Вскоре они нашли маленькую машину, но не успокоились, пока не убедились, что поблизости никого больше нет.

— Что случилось, приятель, заблудились, возвращаясь с вечеринки? — насмешливо спросил тот же голос. — Или решили полюбоваться обелиском пропавшим без вести ночью — разумеется, ради экзотики?

Корин облизал пересохшие губы. Он понимал, что контрабандисты, поиграв с ним немного, как с котенком, прикончат. И потому он решительно пошел в наступление, отлично зная, что блефует и может в любой момент подписать себе смертный приговор.

— Я не любитель ночных прогулок, мистер…

— Джонс, — почти любезно произнес контрабандист. — Джон Джонс, к вашим услугам.

— Очень рад! — искренне ответил Корин. — А я — русский, Иван Иванов. Привез вам свежий привет с Земли.

— От Интерпола?

— Н-нет… не знаю такого господина. Мой шеф — крупный русский бизнесмен, знаток антиквариата, так сказать, в мировом масштабе.

— А-а, русский… Наверное, Сидор Сидоров?

— Нет, Сидор Сидорович. Фамилию не знаю.

— И вы всю дорогу от Москвы проделали на пескокате?

— Нет, ну что вы! Дурацкая машина, на ней только по асфальту кататься. Я прилетел на Марс три дня назад рейсовым самолетом Р-12, пару дней проболтался в Большом Сырте, а затем меня на краулере отвезли в эти места. Последние два километра мне пришлось проехать самому — экипаж краулера полагал, что вы встретите любую постороннюю машину фейерверком из гранатометов.

— Правильно полагали. Мы не любим нежданных гостей. Даю вам минуту, незнакомец: скоро ворота закроются, а нам еще надо успеть закопать поглубже в песок ваше тело.

— Эй, эй! — встревоженно воскликнул Корин. — Я сейчас все объясню…

— Сорок секунд.

— Понимаете, мой шеф участвует в бизнесе по продаже драгоценностей из древнего марсианского города. В последнее время бизнес идет неважно…

— Тридцать секунд.

— …цены на оптовые партии товара взлетели до небес, и даже очень богатые клиенты в России и соседних странах начинают неохотно раскошеливаться…

— Двадцать секунд.

Неожиданно в разговор вмешался еще один, басистый голос.

— Эй, Гордон! Не затыкай парню рот. Он что-то болтает про цены на наш товар там, на Земле, а это интересно. Будь он полицейским, здесь было бы жарко, как в аду!

— Ноль секунд. Жаль, мистер Иванов, но вы меня не заинтересовали. Попрощайтесь с русским товарищем, ребята.

Переглянувшись, охранники медленно опустили автоматы.

— Это еще что? — возмутился Гордон. — Я отдал приказ, слышали?

Вновь прозвучал басистый голос:

— Брось, Гордон. Не корчи из себя командира — тебе лишь поручили проследить за разгрузкой краулеров. А этого Ивана мы всегда шлепнуть успеем. Верно, парни?

— Точно, — ответил молодой голос. — Мастодонт должен сам выслушать русского. Давайте спустим его в преисподнюю — чем нам это грозит? По-моему, ничем.

Гордон после некоторого раздумья неохотно согласился.

— Ладно, пусть живет пока. Эрнест, захвати пескокат.

Корин перевел дыхание и пошел в сторону башен. Дула двух автоматов дружески отслеживали каждый его шаг, но стрелять контрабандисты пока не собирались.

Пройдя ворота времени, Корин по команде остановился. Вскоре к нему подъехал пескоход, и рядом собрались все контрабандисты.

— Эй, русский, ты любишь быструю езду? — зазвучал уже знакомый молодой голос. — Ну, держись! Считай, что ты едешь на санях по вертикальной стене!

— Смотри, в штаны не наложи, — добавил кто-то добродушно. — У нас, знаешь ли, с туалетной бумагой перебои, ха-ха!

Все расхохотались — и тут прожектора на башнях погасли. Корин поднял голову и увидел в темном небе россыпи крупных звезд. «Сейчас начнется», — подумал он, и тут на него нахлынула уже знакомая тошнотворная темная волна.

Игорь очнулся в просторной комнате с низким серым потолком. Воздух был спертым, довольно разреженным, и потому он шумно задышал, широко раскрыв рот.

Над ним склонилось чье-то лицо, сквозь полузакрытые глаза Корин не мог его толком разглядеть.

— Кажется, гость пришел в себя, — произнес незнакомец. — Кирк, сходи доложи мистеру Мелвиллу.

Охранник, сидевший в углу комнаты на стуле, поднялся и со скучающим видом прошествовал к двери. На Корина он даже не взглянул.

— Ну-с, а теперь давайте откроем глаза, — неожиданно по-русски произнес все тот же человек.

Игорь вздрогнул. С трудом подняв веки, он увидел немолодого полного мужчину в белом халате, с мясистым лицом и небольшой бородкой. Крупные, грубо слепленные черты лица со сплюснутым носом и квадратной челюстью делали его похожим на боксера-тяжеловеса, но глаза светились добротой и какой-то почти детской незащищенностью.

— Русский… — хрипло пробормотал Корин и закашлялся. — Вот уж не думал, что здесь… здесь есть русские…

— А почему бы и нет? — пожал плечами доктор. — К вашему сведению, господин-товарищ Иванов, прежним руководителем нашей преисподней был уроженец Твери, некто Гарик Хлопотнев. Еще в молодости он выехал в США и стал известен среди русской мафии как Гарри Хлоп. Очень крутой был товарищ, но Мастодонт оказался покруче.

— А вы… вы тоже…

— Ну что вы, молодой человек, — со страдальческим видом ответил доктор. — Я работал в госпитале Большого Сырта, но затем был внезапно откомандирован на Базу-2 возле Большого Каньона. Там меня и взяли… Оказалось, что в преисподней погиб врач — вот меня и поставили на его место…

— Преисподняя — это что… шутка? Доктор безнадежно махнул рукой.