самые добросовестные члены научной экспедиции обещали душу вытряхнуть за очередную попытку поговорить по душам. Опешивший от свалившегося на него внимания парламентёр сначала покрылся колючими защитными шипами, но затем, убедившись, что никто его обижать не собирается, более того, он тут чуть ли не самое главное существо, размягчился и даже волосы распушил, хоть до брачного периода оставалось ещё полгода. При виде роскошного волосяного покрова женщины, а их внешнее строение было схоже с представительницами прекрасного пола Элегии, восторженно ахнули и залопотали, мужчины неодобрительно поморщились, но тем и ограничились. Элегианец понял, что попал в тот блаженный мир, о котором вещали по визору спасители душ, правда, в ходе передачи разругавшиеся из-за того, кто может считать себя достойным пути в этот мир, и едва не подравшиеся. Парламентёр окончательно расслабился и милостиво согласился отвечать на вопросы, а через три дня вежливых уговоров и деликатных убеждений ещё более милостиво позволил учёным посетить единственный город Элегии, в котором жители селились менее чем в ста шагах друг от друга. История освоения новой планеты и контактов с местными жителями началась.

  Разумеется, далеко не всё проходило ровно и гладко, случались неприятные инциденты, объединённой системе разумных галактик даже пришлось неоднократно отражать атаки космических пиратов, прослышавших о новой богатой планете, но в конце концов жизнь потекла по новому руслу. Недовольные большим количеством гуманоидов ушли в глухие леса, довольные начали адаптироваться и делали это с поразительной скоростью, тем более что дети, рождённые от союза коренного жителя Элегии и гуманоида любого другого вида, всё равно рождались тонкокостными, желтокожими и большеглазыми. Менялся лишь цвет глаз и волос, причём со временем особой популярностью стали пользоваться голубоглазые и светловолосые, считавшиеся признанным эталоном красоты.

  Сообщение об атаке корабля без опознавательных знаков на небольшой прогулочный корабль, движущийся в сторону Эрдеи, пришло на пульт диспетчера элегийского космопорта одновременно с запросом от корабля космопола. Флегматичный, как и все коренные жители Элегии, диспетчер не стал тратить время на разговоры, а просто соединил космопол с атакуемым судном, после чего ровным размеренным тоном сообщил службе наземной охраны, чтобы подготовили силовые клетки и выслали группу врачей. Охрана маякнула, что приняла сообщение, и начала действовать даже прежде, чем окончательно затих сигнал вызова от диспетчера. Всё как всегда, рутина служебных будней, не более.

  Алина. В себя я пришла под птичий щебет, такой звонкий и при этом размеренный, что даже самый большой любитель природы не усомнился бы в том, что эта пичужка электронная. Какое-то время я полежала, слушая механическую певунью, затем, стараясь действовать незаметно для возможного наблюдателя, пошевелила руками и ногами, убедилась, что всё в порядке и силовых оков, нежно любимых пиратами, на мне нет, и лишь после этого открыла глаза. Белый до голубизны потолок и такие же стены, лишённые даже крупицы индивидуальности, сразу подсказали мне, что я в больнице. Ну что ж, в моём случае это не так и плохо, я жива и относительно свободна, что не может не радовать. Я осторожно приоткрыла глаза, пытаясь оглядеться под прикрытием ресниц, и надо мной тут же зажурчал мягкий и ласковый женский голос:

  - Как вы себя чувствуете, илея?

  Илея? Хм, насколько я помню, так обращаются к женщинам на планете... да, точно, Элегия! Отлично, теперь я знаю, где оказалась, жизнь определённо решила повернуться ко мне лицом. Я открыла глаза и вежливо улыбнулась тонкокостной с бледно-жёлтой кожей женщине, чьи густые волосы были заплетены в три косы, уложенные спиралями над высоким лбом, знак того, что дама счастлива в браке и у неё три дочери.

  - Благодарю вас, со мной всё хорошо. Можно мне воды?

  - Разумеется, - сиделка протянула мне прозрачный стакан и заботливо приподняла изголовье моей кровати, чтобы мне было удобнее пить.

  Прохладная с лёгкой кислинкой влага придала сил и окончательно развеяла воспоминания о минувшем кошмаре. Я жива, здорова, свободна, здесь и сейчас мне совершенно точно никто не угрожает - всё это, вне всякого сомнения, не может не радовать. Из минусов стоит отметить полное отсутствие денег и работы, жилья и даже элементарных предметов первой необходимости, что ещё? Ах да, я же овдовела! Я покосилась на своё обручальное кольцо, которое продолжало сиять на пальце как ни в чём не бывало. Хм, странно, а разве оно не должно соскользнуть сразу после моего вдовства? Я потеребила кольцо, но проще было вырвать палец, чем стащить золотистый ободок. Мда, похоже уважаемый господин 'бракодел' что-то напутал в свадебном обряде, что, учитывая его возраст и пристальное внимание к моей ненаглядной, в смысле век бы её не видеть, родственнице, вполне объяснимо. А может, это Эдерия расстаралась не на шутку? Да нет, вряд ли, зачем ей это надо? Она же вроде как пиратов на меня наслала, чтобы избавиться.

  - К сожалению, илея, нам пока ничего не удалось узнать о вашем супруге, - сиделка заметила, как я тереблю кольцо, и будучи счастливой в браке решила, что я предаюсь раздумьям о собственном муже, что в некотором смысле было правдой, - но если вы расскажете нам о нём подробнее...

  Мне бы самой кто о нём подробнее рассказал! Я посмотрела на привлекательную даму, буквально излучающую симпатию, сострадание и готовность помочь, и решила не шокировать её подробностями своей личной жизни. В конце концов я представляю на Элегии целую планету, нельзя из-за парочки мерзавцев бросать тень на всю Ауридию! Я скорбно вздохнула, потупилась, поскольку слёзы категорически отказывались наворачиваться, и сдержанным тоном, который подчас действует более проникновенно, чем самые душераздирающие рыдания, поведала:

  - К сожалению, я вдова. Мой супруг погиб при нападении пиратов.

  'Так ему, гаду, и надо', - мысленно закончила я и даже губу прикусила, чтобы провокационная фраза не сорвалась с языка.

  - Какой ужас, - ахнула илея и провела руками взад и вперёд над своими тремя спиралями, тем самым отводя мою беду от своих детей, - примите мои самые искренние соболезнования, омра!

  На Элегии существовало чёткое деление в обращении: если девушка не замужем - она анди, не распустившийся цветочек, замужнюю даму называли илея - цветок, вошедший в пору бурного цветения, ну а вдова - это омра, отмерший бутон. Снова стать анди женщина могла через три года, когда, согласно царившим на Элегии верованиям, её сердце воскресало для новой