— Ты, конечно, можешь шутить, сколько душе угодно, — сказал Луис, — но тем не менее у меня возникает странное чувство, что ты мне не доверяешь. Почему? Мы ведь только позавчера познакомились, причем совершенно случайно, а ты ведешь себя так, словно это я пришил гостя твоей подруги. Почему ты не доверяешь мне?

— Именно потому, что мы почти незнакомы, — пожала плечами я. — Как можно доверять незнакомому человеку?

— Основываясь на интуиции, — сказал колумбиец. — Я вот, например, тебе доверяю.

— Существует множество специальных психотехник, чтобы на подсознательном уровне производить на людей именно то впечатление, которое тебе нужно, — заметила я. — Любой профессионал, изучавший подобные трюки, запросто сможет обмануть интуицию обычного человека.

— Сейчас угадаю. Ты об этом писала в книгах, — усмехнулся Луис.

— И об этом тоже, — кивнула я.

— Странное ты существо, — сказал он. — Утверждаешь, что тебе не нравится насилие, а сама скачешь по крышам, обвешанная ружьями, шурикенами и кинжалами, да вдобавок еще и книги пишешь про боевые искусства и психологические методы воздействия. Ты не можешь объяснить мне этот парадокс?

— В этом нет никакого парадокса, — объяснила я. — Мы живем в агрессивном обществе и в крайне нестабильной стране. Я просто удовлетворяю спрос на подобную литературу. Кроме того, мне самой интересны эти темы. Меня интересует все, что расширяет сферу возможностей человека и помогает ему выживать в неблагоприятных и опасных условиях. Мне не нравится немотивированная агрессия, но, к сожалению, бывают ситуации, когда лишь проявление агрессии может спасти тебе жизнь.

— Ладно, ты меня убедила, — улыбнулся колумбиец. — Только у меня возникает впечатление, что ты сама так и норовишь создать опасную ситуацию, в которой тебе пришлось бы проявлять агрессию, чтобы благополучно выпутаться из нее.

— Вот тут ты ошибаешься, — возразила я. — Я, конечно, могу болтать всякую чушь, но уверяю тебя, что подвергаться реальной опасности мне ни капельки не нравится.

— А как насчет твоего страстного желания наткнуться на труп и заняться поисками преступника? — настаивал Луис. — А твои расспросы о колумбийской мафии? По-моему, у разумных людей именно это называется «нарываться на неприятности». Или ты тоже, подобно героям детективов, делишь мир на «хороших» и «плохих» парней и мечтаешь на корню изничтожить наркодельцов, преступников и всех прочих нарушителей закона?

— Посмотри на меня! — предложила я. — Неужели на моем лице написана ненависть к человечеству? Если бы по мановению волшебной палочки исчезли все люди, нарушающие закон, представители Homo Sapiens остались бы только в диких тропических джунглях, где законы вообще отсутствуют.

— А тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь? — спросил Луис.

— В России даже нищая бабка, собирающая и сдающая пивные бутылки, и та уклоняется от уплаты налогов, — убежденно сказала я. — А уж если ты найдешь кого-либо, кто не ворует на работе, это означает, что там просто нечего украсть. Впрочем, остались бы невинные младенцы и некоторые несовершеннолетние дети.

— В этом есть определенный смысл, — согласился Луис. — Но мы говорили не об уклонении от уплаты налогов и не о мелких хищениях государственного имущества.

— Ладно. Давай поговорим о наркотиках, — сказала я. — Возможно, ты не знаешь, что к распространению наркотиков в Соединенных Штатах Америки правительство и ЦРУ были причастны почти в той же мере, что и колумбийские наркобароны. Мало кому известно, что считавшая себя полностью антиправительственной культура хиппи на самом деле была запущена ЦРУ.

В шестидесятых годах, после очередного экономического кризиса, по всем Соединенным Штатам начались марши протеста молодежи против правительства и общепринятых ценностей. Студенческие бунты достигли такого накала, что правительство увидело реальную угрозу государственной власти. Надо было срочно «бросить кость» бунтующей молодежи, чтобы отвлечь ее от политики. Такой «костью» стали эзотерические учения, культура хиппи и уход от неприятной действительности в наркотическое забытье или секс. В те времена Соединенным Штатам молодежь, курящая марихуану и нюхающая кокаин, была предпочтительнее молодежи, интересующейся политикой.

Кроме того, известно, что спецслужбы Соединенных Штатов периодически сотрудничали с поставщиками наркотиков в Юго-Восточной Азии и в Южной Америке. На деньги от продажи наркотиков они финансировали поставку оружия проводившим проамериканскую политику повстанческим армиям и бандформированиям, а также провоцировали антиправительственные выступления в странах третьего мира в тех случаях, когда правительство США не могло это сделать официальными путями.

Теперь поговорим о справедливости и борьбе за правое дело. Возьмем для примера крошечный эпизод из истории соседствующей с твоей родиной Панамы. Когда генерал Торрихос, захватив власть, стал правителем Панамы, американцы попросили его принять у себя беглого иранского шаха. Но просто оказать услугу генерал не мог. Ее нужно было оказать в такой форме, чтобы американцы заплатили за нее сторицей. И тогда по приказу Торрихоса военная служба безопасности наводнила университеты своими агентами — «возмутителями спокойствия», и с их подачи студенты начали бунтовать против присутствия шаха в Панаме и выходить на марши протеста, нисколько не сомневаясь, что инициатива принадлежит им самим.

Итак, студенты строили баррикады, переворачивали и поджигали автомобили, а полицейские, твердо убежденные в том, что они защищают закон и порядок, героически обламывали бока студентов резиновыми дубинками. И те и другие считали себя борцами за правое дело. Во имя этого правого дела они калечили других людей, хотя и полицейские, и студенты просто плясали под дудку Торрихоса, набивавшего цену за услугу, оказанную американцам.

В восемнадцать лет я была идеалисткой и тоже считала, что нужно бороться за то, чтобы очистить этот мир от несправедливости. Но с тех пор я изучила историю и поняла, что в течение нескольких тысячелетий своего существования человечество только и делало, что боролось за справедливость и изничтожало преступные элементы. Вся эта борьба давала не больший эффект, чем попытка изобрести вечный двигатель, хотя ее последствия были гораздо более разрушительными и повлекли за собой огромное количество человеческих жертв. Про то, что происходит в нашей стране, я вообще лучше помолчу, но криминально-политические игры, которые разыгрываются здесь, гораздо серьезнее невинных уловок генерала Торрихоса или провокаций ЦРУ. Так что всерьез бороться с преступностью может или плохо информированный человек, по своему мировоззрению приближающийся к студентам или полицейским Торрихоса, или человек, получающий за это зарплату. Лично я ни с кем бороться не собираюсь. Я писатель, а не агент ФБР. Так что, если ты из колумбийской мафии, можешь не беспокоиться. Я никоим образом не собираюсь лезть в твои личные дела, но, если бы ты смог дать мне какую-либо интересную чисто умозрительную информацию без конкретных имен и привязок, которую я смогла бы использовать для написания детектива, я была бы тебе очень признательна.