— Ладно, я могу и подождать, — согласился Муньос. — Прикончить его я всегда успею. Говорят, российские лагеря хуже смерти. Может, ему даже разрешат пауков в камеру взять в качестве домашних животных. Будет там зеков от импотенции лечить.

Все выжидающе посмотрели на Эусебио.

— Ладно. Я согласен, — печально склонил голову он. — Дон Басилио! — Эусебио обратил умоляющий взор к гайанскому дипломату. — Пожалуйста, пообещайте мне заботиться о Луизе и Орфее!

Гандасеги тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой.

— Ладно, позабочусь о твоих пауках, — сказал он.

В углу засопел и заворочался Луис. Я подбежала к нему.

— Как? Ты в порядке? Проснулся? — спросила я.

— А что, уже утро? — поинтересовался колумбиец.

Он приподнял голову и обшарил взглядом комнату. Его глаза были пустыми, как балтийские пляжи зимой.

— Где это я? Что здесь происходит? — поинтересовался он.

— Все в порядке. Все уже закончилось, — объяснила я. — Преступник обнаружен и в ближайшее время сделает в милиции добровольное признание. Мы едем домой.

— Какой преступник? — тупо спросил Луис. Он еще плохо соображал.

— Потом объясню, — махнула рукой я.

— Вас подбросить в Москву? — спросил Иррибаррен. — Уже поздно, и электрички не ходят.

— Это было бы здорово, — обрадовалась я.

В машине колумбиец снова заснул. «БМВ» Клаудио стремительно несся по ночному шоссе.

— Знаете, о чем я подумал? — спросил Иррибаррен.

— Вероятно, о том же, о чем и я, — ответила я.

— Ведь остался еще опытный образец автомата, — сказал Клаудио.

— Только Захар утверждал, что он так надежно спрятан, что никто и никогда его не найдет, — возразила я.

— Никогда не говори «никогда», — усмехнулся Иррибаррен.

— Мне даже в голову не приходило отправиться в Ижевск и перекапывать там все окрестные леса в поисках этого проклятого оружия, — пожала плечами я.

— Но если вы вдруг совершенно случайно наткнетесь на него, я заплачу вам полмиллиона долларов, — сказал Клаудио. — Надеюсь, в таком случае вы обратитесь ко мне, а не к моим конкурентам.

— Я подумаю над этим, — пообещала я. Думаю, пани Хмелевская на моем месте сказала бы то же самое…