– И ты будь здоров, – приветливо ответил кому-то Алексей Степанович.

Их команду ждали у заброшенной лесопилки. Четыре такие же потрепанные, словно побывавшие в боях иномарки и шеренга мрачных спортсменов с разными неприятными предметами в руках. От группы «оппонентов» отделился седой мужчина лет пятидесяти пяти, благообразного вида, в овечьем полушубке. Он походил на переодетого попа.

– Что же получается, Алексей? – спросил седой. – Людям удивительно. Мы перетерли за Наволок. За Поселок и Семнадцатый тоже перетерли. И что же?

– Кто «вы»? – Алексей Степанович протянул руку пальцами вниз. Ему угодливо вложили в пальцы сигарету, кто-то щелкнул зажигалкой. – Кто перетер? Последний сход был в Горке, так?

– Ну… так.

– Когда Касим откинулся, все порешали, так?

– Ну…

Кушко с уважением и даже с некоторым восхищением наблюдал за тем, как щуплый Алексей Степанович перехватил инициативу.

– Комбинат за Хорьком остался. Кабаки и табак весь – за Ляхой. Если не так, скажи сейчас.

– Да что ты меня лечишь? – не сдержался «поп». – Кому теперь дело до Ляхи? И с чего я с ним делиться должен? С какой радости табак за ним?

– Давай тихо говорить, – улыбнулся Алексей Степанович. – Мы сейчас у Касима спросим…

– Мне твои корешки – не указ!

Неожиданно спортсмены раздвинулись, пропустили вперед смуглого дядьку, пестрого от татуировок. Видимо, дядька до последнего сидел у Алексея в «БМВ». Появление вора в законе внесло в ряды противника смуту. Но до того как продолжилась беседа, Сергей заметил кое-что еще, вовсе неприятное. Двое развязных молод-цев, которых Кушко привез в своей «Ладе», держали под куртками… автоматы.

– Ты на кого волну погнал? – очень тихо спросил у оппонента татуированный Касим. Но услышали все, потому что плевки, смешки и разговоры мигом стихли.

А в следующий миг недавние пассажиры Сергея лихо вскинули «акээмы» и передернули затворы.

«Вот и все, – успел подумать Сергей. – Недолго я был директором…»

– Эквилибристика, – сказал Марк.

В гравюрах и книгах шестнадцатого века можно видеть тех самых канатных плясунов, из которых позже выросли эквилибристы. В конце восемнадцатого века ярмарочные плясуны стягиваются под крыши первых цирков, в течение двух десятилетий формируются новые жанры. В конце девятнадцатого столетия на манеж выезжает первый велофигурист Кауфман. Едва родившись на свет, велосипед начинает триумфальный марш по цирковым аренам. Неуемная фантазия рождает тандемы, моноциклы, громадные колеса всех мастей…

– Я не говорил, что твой номер плохой… – Марк семимильными шагами несся по коридорам московского цирка, а девочка едва поспевала за ним. – Я не говорил, что ты неумеха. Ты очень талантлива, ты даже сама не догадываешься, сколько в тебе зарыто. Но номер буду делать я…

Буду делать я. Буду я.

Я.

И противостоять этому циклону энергии, водопаду идей, этому морю уверенности не было никакой возможности. Все равно что мотыльку рвануть навстречу авиационной турбине.

Но в те феерические минуты Насте Порываевой было не до споров. Она трогала руками коридоры московского цирка, этого центра вселенной, средоточия мудрости и смеха, куда стекалось все лучшее, рожденное на пространствах бывшего Союза.

– Да. Нет. Это не ко мне… На штейн-трапе или на катушках? Это уже лучше. Звоните завтра, всех благ. – Марк сворачивал, перепрыгивал ступеньки, ловко уступал дорогу проносившимся навстречу мальчикам в ливреях и девицам в трико. Следом за Марком струился нежный шлейф дорогого парфюма, он волшебным образом перекрывал вечные звериные запахи цирка.

Настя не успевала охать, столько всего интересного происходило вокруг. Пробежали парни с медвежонком. Прокатили огромную клетку, там кто-то сидел под покрывалом. Под потолком запели моторы, поехала кран-балка. По селектору непрерывно выкликали разные имена и номера, кого-то куда-то приглашали. Из встречных дверей выплывали вальсы и барабанная дробь.

– Здесь! – Продюсер толкнул дверь.

И Настя Порываева ахнула по-настоящему.

Она угодила в царство, где богом был велосипед. Чуть позже оказалось, что не совсем велосипед, а вообще все, что имеет колеса и способно пригодиться под куполом цирка. Далекий дядя Миша, собравший ей первого стального коника, помер бы от зависти.

– Знакомьтесь. – Марк быстро пожал руки мужчинам, галантно поцеловал запястье широкоплечей веселой женщине. – Это та девочка, о которой я вам говорил. Наша будущая звезда…

Он слегка, утонченно-плавным движением провел «будущей звезде» по плечу. И она сразу простила ему и «девочку», и пренебрежительный тон, и манеру передвижения, похожую скорее на гонку за лидером.

Великий человек дал понять, что она для него не просто материал…

– Арина, – представилась женщина. – Марк попросил меня прилететь. Он сказал, что вы – редкая удача. А Марк еще ни разу не ошибся.

– Арина прилетела из Торонто, – пояснил Марк. – Она ставит трюки для цирка Солнца. Нам очень повезло, до очередного контракта у Арины три месяца.

– Это мне повезло с тобой, – бархатно рассмеялась женщина.

Настю почему-то этот смех уколол. Так случается, когда проводишь ладонью по новой, только что распечатанной сорочке, и вдруг натыкаешься на булавку.

– Будете работать вместе, – добавил Марк. – Настя, вы теперь – команда. С этого момента – никаких раздумий в одиночестве, никакого самотерзания. Эти люди – специалисты высшего класса…

– Потапов, – поклонился усатый дяденька в круглых очках. – Прошу опробовать.

За ширмой, между полок с миллионами инструментов, оказался коридорчик, ведущий в квадратную залу. Тут не было окон, а по потолку и стенам висели куски машин и загадочных механизмов.

По центру стоял… ее велосипед.

Нет, нет, он лишь отдаленно походил на свой неуклюжий прототип. Он весил вдвое меньше, зато оказался втрое удобнее в управлении. Титановая рама, масляные амортизаторы, регуляторы наклона… Уняв сердцебиение, Настя оседлала сверкающую игрушку, прокатилась по коридорчику.

– Смелее, смелее, – засмеялся механик. – Мы будем его переделывать, пока не покорим мир.

Впервые она поняла, что означают слова «легкий в управлении». Эта машина походила на верткую канонерку, а предыдущая – на неуклюжий линейный крейсер. Велик послушно встал на дыбы. Затем так же послушно задрал зад, развернулся на месте…

– Владислав – наш художник, – Насте представили третьего участника совещания. – Он не просто художник, а Мастер. За его костюмами стоят в очередь, а что он творит со светом, со звуком? Это чудеса… Владислав, сколько лет жизни мне стоило, чтобы переманить тебя в команду?