– Ни в чем. Все чудесно, – мерзко спокойным тоном ответилаОля, накладывая в тарелку тушеное мясо.

Саша сдерживался уже с трудом. Что ж за день такой гребаный!

– Оля, вот это плохая политика – капать на мозги, –ссориться ему совсем не хотелось. – Я тебе сто раз сказал – все улажено. Что тыначинаешь-то?

– Саша, надо съезжать отсюда. – Оля резко сбросила обороты:ирония уступила место усталости. – Это все, чего я прошу. Не хочу вздрагиватькаждый раз, когда подхожу к дверям.

– А ты – не вздрагивай.

Почувствовав, что переборщил, Саша постарался сгладить:

– Оль, квартира – подарок пацанов, они старались, нашлиалкашей этих, расселяли…

– Блин! – вспыхнула Ольга. – Да кто тебе важнее – жена илипацаны твои?

– Не задавай тупых вопросов. Сейчас.

Оля же эти слова приняла почему-то слишком близко к сердцу.

– Тупых? А ты с каких пор таким умным стал? Ты у нас кто,профессор Капица?

Саша откашлялся и вполне беззлобно парировал:

– Нет. Я ежик с окраины.

– А в честь моего деда зал назван в консерватории! – Оля ужечуть не плакала. – И не надо со мной так обращаться! – прикрикнула она.

– Да ты меня осчастливила просто… – хмыкнул Саша снеприятной улыбкой.

– Ну, может, мы не такие богатые… – по инерции продолжалаОля.

Но это была уже лишняя капля.

– Короче! – перебил он ее. – Запомни, я такой, какой есть. Ичем скорее ты это поймешь, тем лучше для нас обоих. Все, базар окончен.

Оля, ни слова не говоря, выскочила, как ошпаренная, изкухни. Дверь хлопнула так, что посыпалась штукатурка.

Да, денек, что и говорить, выдался на славу.

Генерал Чуйков ценил опера Каверина. Конечно, старыймилицейский лис на голубом глазу видел, что этот Володя Каверин далеко не такпрост. Более того – этот опер был явно из тех, кто мать родную ни за понюшкутабака продаст. Однако сыскарь он был классный. От бога или от дьявола – комучто больше нравится.

Поэтому Чуйков взял за обыкновение вызывать Каверинанепосредственно к себе, в кабинет в Главке. И поручал ему те дела, которыми,будь он помоложе, занялся бы сам.

– Да, по поводу этих бриллиантов, – говорил он, прихлебываягорячий чай с лимоном. – Свяжись с прокуратурой и возьми показания спотерпевшего.

– Хорошо, беру на контроль, – с готовностью отозвалсяКаверин, аккуратно фиксируя в блокноте приказ генерала. – Еще что-нибудь, ПетрИльич? – с готовностью, но без подобострастия спросил опер.

– Еще?.. – Чуйков задумчиво пополировал ладонью лысину. –Еще один глухарь, вот глянь.

Взяв со стола несколько черно-белых фотографий, генералпротянул снимки Каверину.

Каверин сначала перетасовал их быстро, но потом,вглядевшись, начал перекладывать фото все медленнее и медленнее.

Генерал оседлал любимую тему про птичек-глухарей и необратил внимания, что Каверин аж с лица спал и заметно побледнел.

– Грибники обнаружили. В ельнике. Сволочи. И чего им дома несидится? Расхлебывай теперь…

– Откуда? – не по чину перебил его Каверин. Чуйков не придалзначения нарушению субординации:

– Утром из области прислали.

– Вы дайте мне, я проверю. Может, и не глухарь вовсе, –собирая фотографии в папочку, попросил Каверин.

– Орел! – генералу нравилась такая наглая и здороваясамоуверенность.

Через полчаса Каверин был уже в офисе « Курс-Ин-Веста».

Бросив на стол Артура фотографии, он по-хозяйски уселся навертящийся стул. И дал Артуру время полюбоваться на одутловатое лицо покойникаМихи – ибо это именно он был запечатлен на фото, явно не предназначенном длясемейного альбома.

– Вот этот пацан, должник мой. Должен был Белова грохнуть.Но что-то там не срослось. – Каверин состроил гримасу сожаления и развелруками. – Что наша жизнь – игра, – деланно вздохнул он и добавил: – Случая.

– Так подожди, подожди… – остановил его сбледнувший с лицаАртур. – А какой-то он неживой, парнишка-то твой на фотографии…

– Есть маленько, – не мог не признать Каверин.

– Так это ж… – раздулся от возмущения Артур… – его грохнули!Слушай, ты ж урод просто, понимаешь? – заорал он, потрясая фотографиями. – Ты жменя подставил. Ты мне что обещал? Я тебе бабки давал?

– Давал, давал, – успокоил его Каверин. – Акела промахнулся.– Каверин побарабанил по столу пальцами. – Да ты не трясись так. Он не знал,кто, что… Все через посредников.

Артур, ничего не говоря, лишь посмотрел на опера полнымненависти взглядом и достал из шкафа литровую бутылку водки. Налил себе рюмку изалпом выпил.

– Белый что, идиот? – вытер он ладонью влажный рот. – Сам недоедет, кому надо было?

– Есть такое дело, – согласился Каверин. И то ли в шутку, толи серьезно предложил вдруг: – А ты не хочешь, пока такое дело, уехатькуда-нибудь? В Монголию там? В Улан-Батор?

– Да пошел ты! – огрызнулся Артур.

– Я, – стукнул себя кулаком в грудь Каверин, – могу его устранить.Есть у меня еще один казачок на примете.

– Ты уже один раз устранил, терминатор херов.

– Теперь вот с этим, – он схватил со стола фотографии, – яего совершенно официально закрою. Сядет, а на этапах с зэками разное случается…Но это уже немножко другое вознаграждение, – Каверин набрал цифру накалькуляторе и развернул его к Артуру. На дисплее мерцала цифра 10 000.

– Вот ты его сначала посади, а там поговорим насчетвознаграждения, – ответил Артур, лишь мельком глянув на цифру.

– А у тебя выхода нет – масляно улыбнулся Каверин. – Белый –парень жесткий, ломом подпоясанный. Если я тебе не помогу, то кто ж тебепоможет?

Артур задумался.

Каверин положил перед ним чистый лист бумаги:

– В общем, так. Вот тебе бумага, перо. Пиши заяву, как тебязлостно рэкетировала группа Белова.

Не глядя, Артур скомкал лист и запустил им в урну. Надо же,попал.