Тёмные глаза продолжали смотреть на меня, а на их дне плескалась насмешка. Левый уголок пухлых губ слегка подрагивал, будто комиссар сдерживался от торжествующей улыбки. Я молча стачивал зубную эмаль в крошево. Чего добивается Маркус? Ведь прекрасно догадывается, что у меня нет такой суммы. Неужели ему мало того, что он фактически перекрыл мне доступ к финансам полгода назад, а теперь ещё хочет и удовлетворить своё эго? Растоптать меня морально? Сделать так, чтобы я признался, что обманул господина Флетчера?

— Хорошо, я согласен, — произнёс я неожиданно охрипшим голосом. — Давайте, комиссар, соединим договорённость клятвой.

Притихший Гарет радостно встрепенулся, а вот ирония медленно сползла с лица жандарма, сменившись подозрением. Черты лица стали чуть жёстче, он больше не удерживал на себе маску добродушного толстяка.

— Вы уверены, господин Ксавье? В какие игры вы играете? — протянул он задумчиво.

Я громко фыркнул, скинул пальто прямо на пол и стал расстёгивать манжеты сорочки, оголяя кожу на запястьях.

— Комиссар Лейк, причём тут игры? Вы только что сами предложили поделиться своей магией, чтобы зафиксировать договорённость между мной и господином Флетчером. Неужели испугались, что мой резерв настолько большой, что вам не хватит сил? Рассчитывали, что я откажусь?

Как и ожидал, это были именно те слова, которые зацепили Маркуса. В тёмных радужках волной всплеснулась ярость, и он стремительно скинул с себя синий мундир, чтобы обнажить предплечья. Конечно, можно было бы обойтись и рукопожатием, но и комиссар, и я в прошлом — сильные маги, а, следовательно, лучше увеличить площадь соприкосновения, чтобы облегчить ток магии.

Долгие годы я работал с Маркусом бок о бок, помогая в особенно сложных и запутанных делах, и прекрасно знал его слабые стороны. Возглавляя жандармерию, комиссар виртуозно играл роль простака, спокойно мог попросить помощи у рядового констебля или совета у не оформленного в штат и не имеющего заслуг сыщика. Он даже годами терпел слухи, которые распускали о нём нерадивые подчинённые, считающие его глупцом и мечтающие занять кресло начальника. Пожалуй, единственное, что останавливало даже самых дерзких инспекторов и суперинтендантов от реальной попытки сместить комиссара, — это его колоссальный магический резерв.

Что действительно комиссар с трудом мог «проглотить» в свой адрес, так это намёк на трусость. Занимая высокое положение в жандармерии, Маркус не всегда мог лично участвовать в облавах, и тем более ему не пристало заниматься патрулированием улиц. Я подозревал, что в глубине души Лейк с теплотой вспоминает те времена, когда он мог позволить себе это сделать. Во-первых, теперь на его плечи легло слишком много бумажной работы, а во-вторых, уверен, король запретил комиссару рисковать своей жизнью по пустякам. Фигура комиссара, кстати, на фотокарточках десятилетней давности была далеко не такой полной, как сейчас. Подозреваю, что это тоже стало следствием сидячей работы. Когда кто-то по глупости шептался, что шеф трусливо отсиживается в своём кресле вместо того, чтобы защищать Лорнак, скулы комиссара белели, а в глазах селилась стужа.

Всё произошло за какие-то минуты. Ещё недавно мы чинно общались, а уже через несколько мгновений мой плащ и мундир Маркуса лежали поверх грязных обломков, наши руки были соединены предплечьями и, сжав от напряжения челюсти, комиссар вливал в меня столько магии, сколько у меня не было отродясь. Я чуть не захлебнулся внезапно хлынувшим по моим жилам мощным потоком энергии, но устоял на ногах. Лишь тонкая струйка крови потекла у меня из носа, затем несколько капель скопилось на подбородке и стали капать на чёрный от сажи пол. Гарет, слегка побледневший от увиденной сцены, стоял рядом. Чтобы принять клятву, он встал позади меня и положил руки на плечи.

Слова стандартного договора мы повторяли за Маркусом слово-в-слово.

— Я, Кай Ксавье, обязуюсь в течение трёх дней перевести сумму в четыре тысячи восемьсот фэрнов на счёт господина Гарета Флетчера для строительства верфей…

— Я, Гарет Флетчер, как только получу деньги от Кая Ксавье, тут же направлю их на строительство верфей в Лорнаке и ни единого фэрна не положу себе в карман…

— Фу-у-ух, ну вот и всё! — довольно произнёс Маркус, убирая с влажного лба прилипшую прядь волос.

Я с неудовольствием потёр грудь. Там, где располагались шрамы, кожа горела, а сердечная мышца ныла, словно через неё пропустили слишком большой ток крови. Чувствовал я себя преотвратно, хотя понимал, что Маркус действительно хорошо постарался и сделал всё возможное, чтобы его магия сразу же наполняла клятву, а не мой резерв. И всё-таки в те мгновения, когда магия бурлила и плескалась вокруг меня, я впервые за долгое время вдохнул полной грудью и посмотрел на мир внутренним зрением. Небольшое, но стабильное лиловое свечение исходило от господина Гарета, яркое, как солнце, — от Маркуса. Несколько разноцветных всполохов виднелись между балками, густой сетью опутывалось всё помещение. До пожара здесь наверняка было развешено множество амулетов, а стены и вещи пропитаны простыми бытовыми заклинаниями. Как же жаль, что всё это мне больше недоступно.

— Ну, вот и всё, — повторил комиссар, застёгивая последнюю пуговицу на рукаве тёмно-синего мундира. — Теперь вы, господин Ксавье, можете быть уверены, что господин управляющий не украдёт ваши деньги, а он в свою очередь может уже сейчас нанимать персонал и рассчитывать на скорые фэрны. Ну, разве не здорово?

— Здорово, — отозвался, даже не пытаясь скрыть своё недовольство. — Ну, а в случае нарушения клятвы, что грозит?

— Господину Флетчеру — тюрьма за использование благотворительных денег, ну и вам то же самое. Я торопился, использовал самую простую клятву, она подразумевает одинаковое наказание для обеих сторон. Ну, сами понимаете, магию передавать сложно.

Сухо кивнул в ответ. И что мне теперь с этим делать?..

— Что ж, раз здесь дела улажены, я сейчас направляюсь в главное отделение жандармерии. Господин Ксавье, если у вас найдётся свободная минутка, — и снова эта ирония в голосе, — не составите ли мне компанию?

— Да, конечно.

С Гаретом мы распрощались быстро, а уже когда сели в автомёбиус с эмблемой в виде серебряной восьмиконечной звезды, комиссар прищёлкнул пальцами. Я не видел магических нитей, но резонно предположил, что это заклинание звукоизоляции. Судя по тому, что Лейк первым начал разговор, а фурман даже не дёрнул плечом, так оно и было.

— Кай, как же долго мы не виделись!

Снова на «ты» как в старые времена и больше никакого официоза.

— Всего шесть месяцев. — Я невозмутимо пожал плечами. — Для старых знакомых это нормальный срок.

— Да, но раньше, бывало, мы виделись на каждой неделе, — Маркус усмехнулся, откидываясь на сиденье. — Ты, кстати, совсем не изменился, если говорить о внешности, а не о резерве.

— А ты потолстел фунта на три, — я прищурился, окидывая взглядом его живот, — или четыре. Думаю, твоя жена на радостях, что ты стал ночевать дома, а не проводить время со мной, напекла тебе сдобных пирогов.