этому принцу. А они народ капризный. И даже демонская подстилка тебя поддержала.

— Ага. Стукач позорный. — буркнула я.

— Э, все не так просто. — протянул Гильберт. — Слушай сюда. Руаза натворила много плохого, и Сальнес тоже, и этот Инжен. Они все приняли тебя несколько странно. Ты действительно считаешь, что он был такой дурак, что оставил с тобой в комнате деньги и не закрыл окно?

Я призадумалась. Кто-то уже говорил мне о том, что эта троица действительно вела себя в последнее время несколько вызывающе. А тут…

— А тут хранятся раритеты. — резко перевел тему Гильберт, протянув руку к помещению. Внизу простирался ряд книг и свитков, цепями прикованных к кафедрам. Сдается мне, что они защищены лучше остальных.

— Дай мне в руки что-нибудь интересное? — попросила я.

— Отсюда не могу. За этими раритетами у меня по сотне лет в очередях стоят, ждут, когда защитное заклинание даст доступ.

— Ну, не отсюда. — попросила я. — Что-нибудь на твой вкус.

Гильберт ненадолго задумался, потом провел меня в один из пройденных залов. Он просто взял какую-то бумагу с полки — и от нее рассыпался сноп волшебных искр. Я с трепетом взяла лист с чернильным текстом. Меня овеяло странное чувство.

— Боже, что это? — с придыханием спросила я.

— А, проняло. — улыбнулся маг. — Это эльфийское письмо, безумно красивое признание в любви. Его… ээээ…

— Написали одной прекрасной эльфийке. — предположила я.

— Ну не совсем. — замялся Гильберт и усмехнулся. — Было тут кровосмешение, когда одного из эльфов взяли в вампиры. А он втюрился… ээээ.

Я поняла, о чем речь, словно историю уже рассказал мне этот свиток.

— Фи. — поморщилась я. — Чего ты мне подсунул?

— Не смейся над влюбленным. Ну, написал он письмо мужику. Вампиры все чувствуют иначе.

Я вздохнула и взглянула на текст.

— «Пусть боги на страсть не пеняют сурово,

И нам в этом мире бок о бок не быть,

Но звезды о нас песнь пропеть уж готовы,

Леса нас готовы от бед сохранить». — прочла я. — Это что, стихи?

— Эльфийское признание в любви. Его изучают как образец любовной лирики. — поделился Гильберт.

— А эта парочка… Ну, того этого?

— Они пропали без вести. — ухмыльнулся Гильберт. — Никто не знает, что даст эльфу вампирское бессмертие, наверное, природное начало его спасло. А его возлюбленный и так мог жить вечно. Это старая история, и никто не любит о ней распространяться. Ни вампиры, ни эльфы не хотят говорить, что произошло с этой парочкой.

Я дочитала посвящение. Оно было грустное, и никакой надежды на то, что они встретились, не оставляло. Настроение испортилось. Я смахнула предательскую слезу.

— Ну, прости. Я не думал, что ты расстроишься…

— Злой ты. — прошептала я.

— Неправда. Я белый и пушистый. — обиделся Гильберт. — вот доживи до моего возраста…

Я не выдержала и рассмеялась. Он зашипел на меня:

— Тихо! Ты ж в библиотеке, истеричка!

Я закрыла рот ладонью. Гильберт отобрал у меня посвящение и вытолкал меня из хранилища. За окнами гасли звезды, наступал рассвет. Мне стало как-то спокойнее. Да все с ним будет в порядке. Он бодрячок. Умница и лапочка. А я… Я… Ну, и я как-нибудь справлюсь. А если не справлюсь — пойду в гости к Смерти. Она прикольная. Там наверное спокойно… Тут меня кто-то поцеловал в ухо. Ну, как сказать — кто-то. Конечно, один мой знакомый, с которым мне предстоит прощаться — надолго. А чего это он делает, бессовестный? Мы ж в библиотеке…

— Ваше величество! — орала я в ухо Винсенту.

— Ну что ты с ним так. — упрекнул меня Гильберт, вытираясь после душа.

— Но он не встает!

— Знаешь, у него такой дурдом во дворце. Он привык спать в небывалом шуме. — попытался объяснить Гильберт. — Ему твоя побудка — как писк мышиный.

Слово «побудка» вызвала у меня какую-то реакцию. Я вспомнила, что у меня с собой телефон. Он же — будильник. Я его достала.

— Поставь звук шума моря. — даже не обернувшись посоветовал маг. Я его послушалась, хотя собиралась поставить пулеметную очередь. Шум моря накрыл тело его величестве через ухо. Тело его величества развернулось лицом кверху, блаженно улыбнулось и потянулось. Гильберт сначала вытаращился, а потом уставился на короля с таким умилением, что я опять усомнилась в его ориентации — я в начале своего путешествия в ориентации их всех сомневалась.

— Доброе утро. — с улыбкой пробормотал король, не собираясь открывать глаза. — Анжелесса, ты причесана?

— Не. И еще я голая. — наврала я. Король вытаращился на нас обоих и погрустнел. Из нас голым был только Гильберт. Нет, похоже, я все-таки сомневалась — нормальная у них ориентация. Бывает. У некоторых.

— Слушай, Ваше величество. Поднимайте Вашу величественную задницу. Вам пора отсюда величественно идти подальше. — доступно пояснил Гильберт, спрятавшись за шкаф.

— Тьфу, хоть бы постыдился. — буркнуло его величество, после чего оно пошло собираться. Гильберт пошел одеваться. А я занялась аутотренингом. Я поняла, что он сильно мне нужнее, когда выяснилось, что я даже не могу в мыслях кого-то отдать Смерти. Аутотренинг выглядел примерно там: «Это ты кому сказал? Это ты мне сказал? Да я таких на кинжальчике вертела! Вот на таких маленьких. Кто мелкий? Кто баба?! Всех замочу!». Я попробовала, но настроение только ухудшилось. Да, черт побери, что тут о себе думают эти нечистые силы, мать их за ногу?!

Словно прочитав мои мысли, на меня с упреком взглянула Винсентовская химера. Это необычайное создание устыдило меня своей гармоничностью и одновременной несовместимостью. Я погладила ее чешуйчатую серебристую шею и потрепала ей змееобразную голову.

— Только клыки ей не гладь. — буркнул Винсент. — Она этого ужас как не любит.

Ну что вот он мне настроение портит, я вас спрашиваю? Я и без него знаю, что никто меня не любит. Ни химера, ни Славка. И вообще все… того этого… гады. Не буду я описывать сцену расставания. Только Гильберт на прощание перед дальней дорогой посоветовал мне думать не так длинно. Я про аутотренинг. Почесав затылок, он посоветовал ограничиться «Я самая обаятельная и привлекательная. Я всех убью.». Тренинг мне понравился. Специфичный такой — как раз для нашей эпохи. То есть — для их. Короче — для обеих прокатит.

В молчании мы пролетели над лесом. На одной из полян сверху мы увидели странную компанию. Это была армия. Но даже мне сверху, с моим жутким зрением было видно, что это демоны. Я покрепче прихватила диадему на голове, нагнулась и плюнула.

— Молодец. — среагировал король, который сидел вереди и вроде бы ничего не видел. — попала вон.

— Вы правда так далеко