Танки снова распределили группами численностью от 4 до 24 по дивизиям. Местность была крайне неудобная и труднопроходимая — грязь, леса на болотах, движение в ряде мест возможно только по насыпным дорогам и гатям. Еще до начала сражения штаб Танкового корпуса, собрав необходимые сведения о местности и гидротехнических сооружениях, направил в главный штаб британского командования докладную записку, в которой указывал, что в случае разрушения дренажной системы в районе Ипра местность превратится в трясину. Так и произошло — артподготовка разрушила дренажную систему и окончательно превратила в болото всю местность. Это сильно ограничивало возможности продвижения пехоты и танков, между тем германская оборона здесь опиралась на систему отдельных опорных пунктов и небольших блиндажей, эшелонированных в глубину и прикрывавших местность пулеметным огнем. Атака началась 31 июля в 3:50 утра, в середине дня остановилась из-за проливного дождя — танки утопали по спонсоны, балки самовытаскивания не помогали. Плавать «сухопутные корабли» все-таки не умели. Продвигаясь в колоннах с черепашьей скоростью, танки несли большие потери от артогня. Хотя в нескольких местах они оказали помощь пехоте, в целом атака не удалась — сначала в грязи увязли танки, затем и пехота. Здесь танкам пришлось столкнуться с более сильной системой германской ПТО.

Под Ипром использовались бетонированные огневые точки (блокгаузы), а также окопанные возимые «броневые каретки Шумана» («пилюльные коробки») с 37- или 57-мм пушкой в поворотном куполе. Любопытно, что командиру танка G7 пришлось снять «Льюис» и вести из него огонь по германским самолетам, пытавшимся обстреливать танк с малой высоты. Танк G26 того же батальона сыграл роль кабелеукладчика, помогая связистам проложить телефонную линию. 19 августа 11 танков с 48-й дивизией XVIII корпуса под прикрытием дымовой завесы атаковали позицию, прикрытую бетонными блокгаузами. 3 танка увязли, но 8 успешно обошли 4 блокгауза и в упор обстреляли входы. Сказался и страх гарнизонов перед танками — германцы боялись, что танки несут огнеметы. После фактического провала операции большинство танков отвели в тыл на ремонт. Оставшиеся Mk IV 1-й бригады участвовали в 11 боях с 20 августа по 9 октября, в основном на фронте XVIII корпуса. 22 августа у фермы Галлиполи один аварийный танк батальона F, застряв на ничейной полосе и действуя как «форт», 8 часов сдерживал противника огнем, а затем экипаж провел в танке еще 60 часов и смог отойти к своим позициям, унеся с собой одного убитого члена экипажа, только ночью 25 августа — это, пожалуй, самый длинный бой одного экипажа за все действия британского Танкового корпуса в Первую мировую войну. 4 октября танки 10-й роты капитана Мариса батальона D помогли атаке пехоты на Поелькапелль, причем командир XVIII корпуса отмечал прежде всего их моральное действие на неприятеля. В тот же день танки батальона А участвовали в атаке на Рейтель. 9 октября 4 танка батальона D, выдвигаясь для атаки на Пашендэйл, застряли на дороге и были разбиты артогнем, хотя британцам все же удалось несколько продвинуть свой фронт вперед. Вот как описывал поле боя после атаки Поелькапелль участник боя: «Когда я подошел к покинутым танкам, передо мной предстала воистину ужасающая картина: раненые люди валялись в грязи, другие спотыкались и падали от усталости, еще другие ползли и облокачивались на убитых, чтобы приподняться хоть немного над грязью. Добравшись до танков, я нашел их окруженными убитыми и умиравшими; люди подползли к ним, ища хоть какого-нибудь убежища. Ближайший танк был „самка“, дверцы его левого спонсона были широко открыты, из них высовывались четыре пары ног; усталые и раненые люди думали укрыться в этой машине, а убитые и умиравшие лежали смешанной грудой внутри». После 14 недель боев наступление остановилось, «отхватив» полосу болотистого грунта глубиной в 6,5 км ценой более 400 000 убитых и раненных.

Вины танкистов в этой неудаче не было. Мало того, именно за эти бои Танковый корпус получил «свой первый» Крест Виктории.

Так изобразил художник «отчаянную атаку» германских пехотинцев на британский танк Mk I.

Первым танкистом, получившим эту высшую военную награду Великобритании, пусть и посмертно, стал капитан Клемент Робертсон из танкового батальона А, представленный за то, что: «С 30 сентября по 4 октября этот офицер без перерыва работал под плотным огнем, готовя маршруты для своих танков при наступлении на Рейтель. Он закончил это ночью 3 октября 1917 г. и сразу повел танки на исходный рубеж атаки. Марш благополучно завершился 4 октября в 3:00, а в 6:00 он повел танки в атаку. Местность была очень плохой, изрытой воронками, а дорожное полотно было уничтожено на протяжении 500 ярдов. Капитан Робертсон, сознавая риск для танков потерять дорогу, продолжал вести их пешком. Кроме сильного артиллерийского обстрела, на него был направлен плотный пулеметный и винтовочный огонь. Капитан Робертсон знал, что такие действия будут стоить ему жизни, однако он сознательно продолжал вести свои танки далеко впереди пехоты. Он тщательно и терпеливо вел их к намеченной цели. Когда они уже вышли к дороге, Робертсон был убит пулей, пробившей ему голову. Однако его задача была выполнена, и танки впоследствии обеспечили успех атаки. Своим исключительно смелым поведением капитан Робертсон обеспечил успех танков, намеренно пожертвовав при этом жизнью». До окончания войны Креста Виктории удостоились еще три танкиста Танкового корпуса. Для обхода северного германского фланга планировали десантную операцию вблизи Мидделькерке с участием танков. Предполагалось доставлять танки Mk IV на больших (длиной до 200 м) паромах и высаживать под прикрытием дымовой завесы и огня корабельной артиллерии. Для преодоления бетонного эскарпа на берегу на носовой части каждого танка планировали перевозить сходни-аппарель с деревянным настилом, которую танк должен был сбрасывать перед препятствием, а на каждый второй трак гусениц крепить широкие деревянные бруски, чтобы пройти по настилу аппарели без скольжения. Танки-«самки» должны были нести лебедки. Экипажи прошли соответствующее обучение в Мерлимоне, но «Тихая операция» не состоялась из-за общего провала «Третьего сражения на Ипре». Этот провал к тому же добавил вдохновения критикам танков, позицию которых лаконично высказал один из военных руководителей: «Во-первых, танки неспособны преодолеть трудную местность; во-вторых, местность на поле боя всегда трудная; в-третьих, танки не нужны на поле боя».

Танк Mk I «самка» роты D с номером 017 и именем «Диннакен» близ Флер, сентябрь 1916 г. Пехотинцы проявляют к танку живой интерес.

Переломным моментом в применении танков и самым наглядным подтверждением их тактических возможностей стало сражение у г. Камбрэ. Осенью 1917 года Танковый корпус получил прекрасный повод применить новое средство борьбы должным образом, преодолеть скепсис представителей командования и «классических» родов войск. Еще 3 августа 1917 г. в докладе начальника штаба корпуса полковника Фуллера был указан возможный район наступления южнее Камбрэ между каналами дю Норд и Сен-Кантен (р. Шельда). «С танковой точки зрения, — говорилось в докладе, — Третье Ипрское сражение можно считать гиблым делом. Продолжать применять в данной обстановке танки — это значит не только бесполезно тратить хорошие машины и лучшие экипажи, но и возбуждать из-за постоянных поражений недоверие пехоты к танкам и недоверие экипажей к возможностям танков, морально разлагая и тех и других. С пехотной точки зрения, Третье Ипрское сражение можно считать ненормальным, больным наступлением. Продолжать его возможно лишь ценою колоссальных потерь ради не стоящих этого успехов. С целью восстановить престиж британцев предлагается немедленно начать подготовку к захвату С.-Кантен». 4 августа был подготовлен другой проект, предусматривавший рейд танков в районе к югу от Камбрэ с целью «уничтожить живую силу противника, деморализовать и дезорганизовать его, но не овладеть местностью», причем длительность рейда «должна быть небольшой — 8-12 часов, чтобы противник для организации контратак не мог сосредоточить значительные силы и вовсе не успел бы этого сделать». Силы для проведения рейда — три танковые бригады двухбатальонного состава и «одна или лучше две пехотные или кавалерийские дивизии», усиленные артиллерией. Район с выдающимся в сторону германцев фронтом располагал развитыми сообщениями, местность была всюду проходимой для танков — твердый грунт, мало воронок и канав. Серьезным препятствием служил только канал Шельды. Тем не менее командование 3-й британской армии во главе с генералом Ю.Бингом расширило предлагавшийся план — вместо рейда предлагалось теперь наступление с прорывом фронта и захватом Камбрэ. Но это требовало значительно более основательной подготовки и куда больших ресурсов. А поскольку в это время большинство резервов притягивали бои на Ипре, вопрос наступления на Камбрэ откладывался. Только 13 октября 1917 г. Хэйг дал команду на предварительное планирование операции, предоставив возможность штабу Эллиса спланировать свои действия самостоятельно, но в соответствии с планами штаба 3-й армии. Замысел состоял в том, чтобы внезапным ударом большого количества танков с пехотой 3-й армии при мощной поддержке артиллерии и авиации прорвать на узком участке фронт 2-й германской армии генерала Марвица между каналами Сен-Кантен и дю Норд, а затем конницей и пехотой развить прорыв и овладеть в оперативной глубине Камбрэ, лесом Бурлон, переправами через канал Сенси. Конечные цели операции — рейд на Валансьен и ликвидация Кеанского выступа линии «Зигфрид» — были скорее всего иллюзорны. Оборона германцев на линии «Зигфрид» была хорошо подготовлена. Одна только главная позиция имела глубину 5–7 км, состояла из двух-трех сплошных линий окопов, соединенных ходами сообщения с отсечными позициями и прикрытых проволочными заграждениями в несколько колов до 50 м в глубину, гнезд сопротивления с хорошим обстрелом, блиндажей. В первой линии окопы в целях противотанковой обороны были уширены до 3,5 м. Опорными пунктами служили высоты, селения, участки леса.