прибытии в поселок Остин раздобыл у одного из язычников старинную карту местности, сделанную из куска иссохшейся кожи, натянутой на лакированную деревянную раму. Не смотря на свою древность, диковинная вещица вызывала у всех явно больше доверия чем запутанные, и подчас противоречащие себе же россказни местных. Конечно, примерный план пути был составлен главарем гвардейцев еще в поместье Риганца, но знать где какие родники, тропинки и подлески все же не помешает, а расположение всех расщелин и впадин и вовсе, одному только Богу известно. Следовать карте всяко надежней.

Главной проблемой при расшифровке карты стала ужасная манера ее создателя сокращать названия и подписи до совсем уж неразборчивых аббревиатур. Удивительно, как столь нервному человеку как Остин, хватало терпения скрупулезно разбирать донельзя укороченные каракули.

Тем временем Верго вновь оказавшись в пути мигом вспомнил о своей накопившейся усталости и невыносимой крепатуре. Очень жаль, что обвиняя его в обмане, Остин не осознавал, что предсказатель же больше всех и пострадает от отсутствия отдыха. Краем уха услыхав что им предстоит всего лишь «небольшой» маневр на полтора часа ходьбы, Вебер совсем уж пал духом. В иных обстоятельствах он даже мог бы подумать, что таким образом Остин ему мстит.

Мысленно перебирая все возможные варианты развития событий что только могли привести к представшему ему в видении будущему, Вебер поймал себя на легкой дрожи вызванной вовсе не усталостью. Его не покидало скверное предчувствие и не смотря на довольно беспечную атмосферу их продленного похода, тревога только нарастала. Верго хотелось бы верить, что безосновательно.

Пытаясь унять дрожь, отвлекшись от хмурых как закоулки Ганои мыслей, он стал вслушиваться в разговор беззаботно шествующей у экипажа солдатни. Двое увлеченно обсуждали меланхолично перебирающего лапами вьючного жука:

— Ну и тварь конечно! Как только богатеи содержат у себя такое?

— Брось ты, нормальная животина. Глуповатая конечно, но от них ума и не надо. В упряжке никак не хуже целой дюжины дрессированных псов будет. Батька мой, помниться, одним таким красавцем за день по три поля вспахивал!

— У тебя такая зверина в селе жила? Да что ты мне втираешь! Откуда деньги на такого здоровяка?

— Ну так, как отец к мамке моей со службы вернулся, по увольнению неплохую сумму ему на руки дали. Он человек был деловой, решил, что лучше уж в хозяйство вложиться чем все деньги на выпивку просадить. Ну и встал перед ним выбор: купить паровую рухлядь на четырех колесах, или такого вот красавца.

— Лучше б трактор купил, ей-богу.

— На это ведро с болтами запчастей не напасешься, да и не сведущ он был в вопросах техники сложной.

— Да у вас это семейное.

— Кто ж спорит? Ну так значит и стал жить у нас жук. Прозвали мы его Паскуда.

— Так и назвали?

— Весь день зараза ползал, терпел, а только его в стоила заводили сразу гадил. Да так, что не меньше часа требовалось на уборку.

— Действительно паскуда.

— Если на этот факт глаза закрыть, то жук замечательный. Хоть и здоровый, но пугливый, управляется просто, авторитет в тебе признает быстро. Они в Рое несамостоятельные, а оттого легко внушаемые. Поставишь воз тащить — будет тащить. Оставишь в стойле стоять — без малейшего возмущения будет стоять. Еще бы не гадил где жил…

— Так и что, он у бати твоего до сих пор поля вспахивает?

— Да что там, подох давно.

— Я то думал они долго живут, ну никак не меньше лет тридцати…

— По правде говоря, помер он по моей вине. В один прекрасный день отец с мамкой поехал на ярмарку что проходила раз в год. Я остался один на хозяйстве. Гуси, заготовка дров, помол, — все на мне. Когда со всем управился то с ног валился от усталости. Думал, что наконец-то высплюсь, но у Паскуды были другие планы.

— Так что выходит, он сбежал?

— Меньше перебивай и узнаешь! Жук мирно заснул у себя в стойле, да только храп его… Ну совсем невыносимый был.

— Храп, у жука?

— Он малость дефективный нам попался, но за это батя даже цену смог скосить. Во время своей работы Паскуда неистово сопел, какая-то чертовщина у него с дыхательными каналами была. А стоило ему заснуть, так начиналась такая эпопея! Ну и как ты уже понял, в тот день он мне особенно спать мешал. Решил я разбудить громилу, взял кастрюлю побольше и черпак железный. Прокрался в стойла, и как вдарил со всей дури. Думал, что он просто проснется, ну и даст мне фору минут на двадцать, чтобы я заснуть смог.

— Ну а помер то как?

— Я конечно знал, что жуки-принцы трусливые, но не думал, что да такой то степени, — Паскуда вскочил, расправил свои обрезанные крылья, затрещал что есть мочи, и слег замертво. Сердце видать не выдержало.

— Меня бы в детстве за такое батя вместо жука в поле запряг.

— Ну мне потом знатно досталось. Но ремень от отца это еще пол беды. Жалко мне Паскуду. Выходит, в смерти ничем неповинной животины только я был виноват. Добрый он был, послушный, а я его до кончины довел…

Заслушавшись, Вебер едва не налетел на здоровый валун. Драматичных историй о громадных жуках ему еще слышать не доводилось. Впрочем, байка действительно помогла ему хоть немного расслабиться, очистив голову от угнетающих мыслей. Ему пришлось признать для себя тот факт, что из имеющейся у него информации события из видения даже теоретически не могли сложиться в единую картину. Слишком уж многих фрагментов пазла не хватало. А если уж истину размышлениями не установить, то и забивать ими себе голову не стоило.

Часы помогли определить, что они были в пути уже не менее часа. За это время произошло предельно мало интересных событий, если конечно не причислять к оным одно каждый раз, когда кто-то спотыкался о выступающие из каменистой почвы булыжники, или поскальзывался на влажном мхе. Ноги уставших путников неохотно обминали многочисленные, плохо различимые в горных потемках камни. Не так давно сгустившиеся тучи грозили нерадивым наемникам крайне несвоевременным дождем, окончательно скрывая едва проглядывавшие из-за скалистых горных вершин, немногочисленные солнечные лучи. За какие-то двадцать минут в предгорьях сильно потемнело, и хотя это не очень то и повлияло на температуру воздуха, и без того мрачные горы стали нагонять первобытной жути.

Вся местная фауна попряталась в преддверии дождя. Птицы вернулись в свои гнезда, бродившие средь скал коты засели в глубоких норах, а изредка попадавшиеся жуки-кольпы забрались в… Что ж, они забрались в те места где во время