с трудом, но таки проглядывались человеческие очертания. Покрытые язвами оплывшие лица безмолвно встретили Вебера оскалом гнилых зубов, заметно проступающих из-под остатков десен. Вздувшаяся кожа лоскутами сползла с уродцев, обратившись полосками и нитями, оплетающими их сиденья.

Верго застыл, он не мог оторвать взгляда от ужасной картины. Останки его товарищей нелепо сползали с мебели, устилая собой пол. Немыслимый кошмар против воли вырвал у Вебера безумный, совершенной неуместный смешок. Единственный звук, разорвав тишину эхом разнесся по безжизненным комнатам, ставшими отныне гробницей. Комок неумолимо подступал к горлу, сообщая предсказателю что тому жизненно необходимо выбраться на свежий воздух.

Будучи в состоянии шока, Верго попытался сделать несколько неуверенных шагов в сторону дверного проема, и болезненно запнувшись о порог комнаты, выпустил лампу из рук. Хитроумная конструкция мигом погасила перешедший в горизонтальное положение фитиль, оставляя Вебера в темноте, наедине с плачевным осознанием ситуации, в которой он оказался.

Внезапно, отвратительный сладковатый запах гнили повалил предсказателя на пол, провоцируя неукротимые рвотные позывы. Ошарашенный Верго с теперь уже опустошенным желудком полз, с трудом разбирая путь. Сумев выбраться из комнаты, он вскочил, ринувшись в сторону освещенного солнечными лучами дверного проема что вел на улицу. Вебер более не обращал внимание на гадкое чавканье, его более не угнетала тишина, не мешала даже сгустившаяся тьма. Каждый шаг приближал Верго к выходу из здания. Все о чем он только мог думать, так это о невыносимом запахе, что вытеснял собой любые другие мысли. Вебер знал — он должен вдохнуть свежий воздух, должен наконец освободиться от оков жуткого смрада, для него это вопрос жизни и смерти.

Глубоким вдохом был ознаменован момент, когда мертвенно бледный предсказатель таки покинул здание, оставляя останки своих недавних спутников позади. Каждая секунда, проведенная на свежем воздухе влияла на него благотворно, спутанные в клубок мысли начали постепенно выстраиваться в подобие логической цепочки, а сердце понемногу замедляло свой темп. Несмотря на умиротворяющую тишину и отсутствие видимых угроз ощущение опасности все никак не покидало Вебера. Он чувствовал себя зверем, проснувшимся в тесной клетке.

Только что пережитые им потрясения, многочисленные странности, опустевший город — все это никак не укладывалось в одну картину. Верго будто очутился в иллюзорном кошмаре, вот только в жутких снах кульминация обычно ведет к пробуждению. Хотел бы и он сейчас проснуться, очутившись в окружении сварливых и неприветливых но все же живых наемников. Этот кошмар просто обязан оказаться сном.

В нескольких метрах от озадаченного предсказателя раздались шаги, вкупе с шелестом травы, привлекшие его внимание. Обернувшись, Вебер встретился взглядом с нею — долгожданной кульминацией этого кошмара. Только теперь он понял, что преследовало их группу в предгорьях. Лишь вблизи стало ясно, что вовсе не стая собак посетила треклятую Гларь. Силуэт неспешно приближался, с интересом разглядывая остолбенелого Верго.

В других обстоятельствах можно было бы принять это за галлюцинацию, жуткое видение, навеянное помутившимся рассудком. Предсказатель до крови впился ногтями в кисть левой руки, пытаясь убедиться в том, что это все происходит наяву. Мираж не развеялся, напротив, с каждой секундой становясь все более убедительным.

Облезлое, угольно черное собачье тело, покрытое множеством язв и болезненных припухлостей, неестественно ставя разъезжающиеся лапы, ковыляло к предсказателю. Массивная, непропорционально большая голова заканчивалась не собачьей мордой, но подобием человеческого лица. Верго не мог поверить в реальность приближавшегося к нему нечто: два черных глаза, небольшой нос, густые брови, обветренные губы; хоть поросшая редкой собачьей шерстью кожа и была темна, несомненно, она покрывала человеческое лицо.

Вмиг лицо монстра исказилось гримасой. Не то обозлившись, не то разочаровавшись увиденным, создание прохрипело:

— Посторонний… Не наш!

Спустя пару мгновений тот же возглас раздался позади Вебера, а потом и вовсе из дверного проема. Целая стая уродцев окружала предсказателя, как заведенные неизменно скандируя одну фразу.

«Посторонний… Не наш…» — доносилось отовсюду. Хриплые голоса чудовищ сливались в отвратную какофонию, столь непривычную для царившей здесь тишины.

Как зачарованный, Верго не мог оторвать взгляда от невероятных уродцев. Из состояния оцепенения его вырвало лишь особо громкое восклицание чудища, раздавшееся буквально в полушаге от него. С собачьим визгом один из выродков подобравшийся наиболее близко, вцепился черными от гнили зубами предсказателю в ногу. В глазах побелело, а мир заполонил нарастающий звон в ушах.

***

Белая пелена резко спала с глаз, громкий шум в ушах исчез так же быстро, как и появился. Слегка сбитый с толку Вебер обнаружил себя целым и невредимым, восседающим на грубой каменной скамье неподалеку от уродливого, недостроенного «банковского хранилища». Вдалеке сновали занятые своими безобразными делами немытые язычники, обрывки разговоров которых изредка долетали до обескураженного предсказателя. У дверного проема здания, еще недавно привидевшегося ему могильником, крутилось несколько уставших гвардейцев, а из-за закрытых ставнями окон доносился приглушенный грохот кухонной утвари. Кошмар, как и полагается всякому отвратному сну растаял, не оставив и следа.

— Не идете внутрь? — раздалась знакомая фраза.

Голдберг тяжко плюхнулся на каменный блок, предварительно стряхнув пыль и засохшую грязь с поверхности. Он вел себя совершенно естественно, будто ничего и не случилось.

— Туда еще нужно дойти, — не задумываясь выпалил Верго нахмурившись.

— Как же я вас понимаю, путь взаправду выдался нелегким. Сколько мы были в пути? Семь? Восемь часов?

— Не меньше десяти, — бросил Верго, даже не удостоив своего собеседника взглядом. Часы он таки достал, не глядя заводя их механическими, отточенными движениями. Ему не было нужды смотреть на циферблат, ведь время хорошо было ему известно.

— Вы нехорошо себя чувствуете? На вас лица нет! — Барон озабоченно разглядывал предсказателя. Не заметить бледность последнего было трудно.

— Мистер Голдберг, в то что я вам сейчас расскажу будет трудно поверить, это будет сложно даже воспринять всерьез. И все же я попрошу меня внимательно выслушать не перебивая. От того что я сейчас скажу будут зависеть наши жизни. Я постараюсь быть последовательным… — Реплика Верго прозвучала чрезмерно строго, даже в некотором роде грозно. Усач явно был застигнут врасплох столь резкой переменой в голосе и манере речи спутника. Он ничего не ответил, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать уготованные для него сведенья.

Медленно, но уверенно, сохраняя серьезное выражение лица, Вебер поведал Барону о своем видении. Некоторые моменты он сознательно упустил, другие же избавил от, как ему казалось, излишних подробностей. Весь рассказ был донельзя сдержан и формален, будто описание военной операции, в последствии сведенное к сухому безжизненному рапорту. Предсказатель вовсе не хотел напугать Голдберга, и уж тем более не желал, чтобы его рассказ был принят за страшилку, или и того хуже —