– У тебя был практически весь день, – уточнила Изабель, и здесь нечего было возразить. – Что тебе помешало?

Джонти покраснела и почувствовала себя очень неловко, так как все глаза были устремлены на нее.

– Я... мы... я разговаривала с детьми... Марком, Дебби... ведь так, Рэчел? Может, слишком долго. Я не заметила, как прошло время.

Женщина вздохнула и слегка пожала плечами, взглянув при этом в серые спокойные глаза на другом конце стола, как бы говоря при этом: «Что я говорила? Ребенок! Еще один ребенок! Безответственный».

После такого начала Джонти казалось, что она жует опилки. Может, такое ощущение было у всех, устало подумала она, поскольку за столом никто не проронил ни слова. Трудно было поверить, что чокос с сырным соусом были любимым блюдом Нэта Макморрана, а ведь чокос оказались удивительно мягкими и прекрасно приправленными, а соус – нежный, как бархат. По жестко очерченному рту и непроницаемому взгляду Нэта Макморрана невозможно было предположить, что он ест свое любимое блюдо.

Джонти подавила разочарование, собрала тарелки и пошла за пудингом.

Когда все покушали, Изабель пошла на кухню, приготовила кофе, поставила кофейник на поднос и вышла с ним из комнаты. Джонти успела заметить, что на подносе стояли две чашки, очень красивые, в форме тюльпанов. Весь поднос с этими чашками, стоящими рядом с фаянсовым кофейником немного приплюснутой формы и маленькой серебряной сахарницей, выглядел на удивление уютным и интимным.

Когда Изабель вышла из кухни, тут же начались разговоры. Даже Стэн и Рик пришли на кухню, чтобы помочь Джонти вытирать посуду. Очевидно, так было заведено в доме, и Стэн принял в этом участие. Пока последняя тарелка не заняла свое место в шкафу, а приборы не были уложены в ящик, было много споров, подтруниваний, смеха и препирательств.

– Джонти, пожалуйста, не обращайте внимания на Изабель, – сказал ей Рик среди всего этого гама. – Ну, не принимайте ее слова слишком близко к сердцу. – Через профессорские очки на нее смотрели его добрые глаза. – Вы как-то сникли после ее слов, я это заметил. – Он вздохнул. – Боюсь, что тактичность не входит в список достоинств Изабель. То же и с Силлой. Они все время мечут друг в друга молнии. Мне, например, кажется, что вы выглядите нормально, – добавил он, стараясь приободрить ее. – Ведь так, Стэн?

– Отлично выглядите, – подтвердил он с улыбкой. – А ужин был просто великолепным. Я обожаю чокос с сырным соусом. Это мое любимое блюдо.

Любимое блюдо Стэна?

Джонти от удивления раскрыла рот. Она с укоризной взглянула на Рэчел и подошла к ней. Та в это время стояла на коленях у нижней полки и слишком сосредоточенно переставляла тарелки.

– Рэчел? – ласково окликнула она девочку, и если бы Рэчел знала Джонти получше, то поняла бы, что именно эта ласковая интонация таила в себе опасность.

Рэчел, как всегда, невинно улыбнулась, хотя ее щеки порозовели.

– Джонти, ничего не говорите. Я имею в виду, что дядя Нэт тоже их любит, значит, ничего ужасного не случилось, – прошептала она с обезоруживающей прямотой. – Послушайте, вам не кажется, что Стэн выглядит потрясающе, даже лучше этого волосатика Силлы?

Джонти отошла, не проронив ни слова. По правде говоря, ей трудно было произнести хотя бы одно слово. Сначала Дебби с ее сказками о злой мачехе и жестоком дяде, а сама прогуливала школу, затем Силла с ее настроениями и тайным свиданием в парке, а теперь Рэчел – невинная, правдивая Рэчел! Даже Рэчел, признанный идол дяди и Изабель, внесла свою лепту!

В замешательстве Джонти покачала головой, сложила чайное полотенце и повесила его.

Не иначе, Нэт Макморран пригрел у себя на груди целый выводок маленьких змей, именно так все и выглядело! Джонти стало казаться, что она предпочла бы иметь дело с бочонком пороха, стоящим посреди минного поля, чем отвечать перед опекуном за эту теплую компанию!

Наконец кухня опустела. Все вышли на веранду и плюхнулись в кресла, в беспорядке стоявшие там. На улице уже было совсем темно и очень тихо. Только иногда тишину нарушали тонкий писк москитов, бьющихся о кисею, или громкое стрекотание цикад на лужайке.

Опустившись в одно из кресел, Джонти почувствовала едва различимый запах табачного дыма. Дальний конец веранды был освещен, и столб света как бы разрезал тьму. Оттуда доносился приглушенный звук голосов – один низкий и неясный, а другой хорошо модулированный, женский. Два голоса и маленькое серебряное пятнышко света среди кромешной темноты создавали впечатление такого же уюта и интимности, как и две хорошенькие чашечки, стоящие бок о бок на маленьком подносе.

– Джонти, я собираюсь накрывать клетку с попугайчиками Марка, может, вы хотите пойти со мной? Вы ведь еще не видели их.

Вопрос Рика прервал ее мысли, и Джонти вдруг страшно обрадовалась, что ее вывели из задумчивости.

– С огромным удовольствием!

– Тогда идите за мной, вот сюда, чтобы нам не проходить мимо офиса дяди Нэта. Он не любит, когда его отвлекают, когда он там.

Джонти пошла за ним следом. Они завернули за другой угол веранды, пересекли двор, увитый виноградником, и подошли к двум большим проволочным клеткам, очевидно самодельным. Клетки были достаточно просторны, чтобы птицы могли свободно летать в них.

Рик посветил фонарем, который захватил с собой, чтобы можно было рассмотреть их обитателей.

– Теодор, иди сюда, где же ты, приятель?

Послышалось хлопанье крыльев, и появилась белая птица, которая села, уцепившись когтями за проволочную сетку, и стала раскачиваться из стороны в сторону, и оглядывать их со свирепым и одновременно комичным видом. В луче света ее глаза сверкали, когда она смотрела на Джонти, и Джонти могла разглядеть розовый окрас вокруг ее крючковатого клюва, голубое оперение вокруг глаз и ярко-желтый хвост.

– Ой, какой красивый! – воскликнула Джонти и сунула в клетку палец, пытаясь привлечь внимание птицы. – Он великолепен!

– Осторожнее, Джонти, – предостерег ее Рик, и Джонти быстро вытащила палец, а птица тут же передразнила его: «Осторожнее, Джонти! Он великолепен!» При этом птица взмахнула крыльями и повисла вниз головой на жердочке в центре клетки, не спуская глаз с Джонти.

– Он может сделать мне больно? – спросила Джонти, с трудом сдерживая смех, а Теодор с энтузиазмом прокричал еще раз: «Осторожнее, Джонти! Он великолепен!» – вися при этом вниз головой.

– Только пока он вас не знает; вообще-то он может и клюнуть, довольно сильно. Орландо спокойнее, но не такой говорун. Ландо, иди сюда.

– Да и клюв его не выглядит таким грозным.

– Правда. – Рику явно понравилось, как она все воспринимает. – Они оба из одной семьи, пситтацидов. Но Теодор – какаду тенуфостис, а Орландо – мелкий корелла. Различаются они размером клюва и еще тем, что род Теодора более малочисленный.

– Ой, как ты много знаешь о них, – с уважением заметила Джонти.