Я насторожилась, почувствовав – вот оно! То, ради чего и затеяно исследование. Похоже, тут замешано что-то очень личное, раз Сеймур так меняется, когда об этом говорит.

– Чтобы поддерживать магию рода и передавать её из поколения в поколение неизменной или тем более преумноженной, супруги должны любить друг друга и быть счастливы вместе, – сказал он. – Об этом вы не прочитаете в книгах. Это то, о чём родители говорят со своими детьми, когда те входят в подходящий возраст. Не так важно то, является ли будущая жена мага одарённой, как их чувства друг к другу и счастье, которое они обретают в супружестве. В этом тот огонь, который даёт силу магии рода.

– Но… вы ведь очень могущественный маг… – растерянно пробормотала я. – Все это говорят. А ваши предки… они не казались счастливыми… Там, на портретах… Значит, это не всегда работает?

– Вы столь же догадливы, сколь и любопытны, лирра Глория, – усмехнулся мужчина. – Но кое в чём вы ошибаетесь. Этот закон непреложен. Чтобы подарить мне могущество, о котором вы говорите, мой отец пожертвовал собой. Он надеялся, что я найду способ обойти наше семейное проклятие, ибо, если этого не случится, в следующем поколении – после меня – магия Теннантхиллов угаснет окончательно.

– Поэтому вы не хотите жениться? Потому что пока не нашли такого способа? А ваше проклятие… в чём же оно всё-таки заключается? – выдохнула я.

Между нами повисли мгновения молчания. Казалось, их можно было даже разглядеть, словно замершие в воздухе капельки воды, которые я как-то видела в фильме о застывшем времени. Похоже, Сеймур всё взвешивал и решал, стоит ли ему удовлетворять моё любопытство или лучше будет щёлкнуть помощницу по носу.

Наконец он повернул голову ко мне и произнёс:

– А вы ещё не догадались, лирра Глория? Вы же видели портреты моих предков. Все они были прокляты и обречены на несчастье. Сыновья нашего рода никогда не бывают счастливы в браке. Никогда не встречают тех, с кем могли бы обрести взаимную любовь и семейное счастье.

В этих его словах было столько горечи, что мне стало не себе.

Я смотрела на Сеймура Теннантхилла, не зная, что сказать. Да и есть ли тут подходящие слова? Разумеется, как человек, родившийся и выросший в других условиях, в мире, где магия не более чем миф, я не могла в полной мере его понять и разделить его боль, но теперь я видела причину, по которой этот мужчина избегал брака. Этим он ограждал не только себя, но и ту несчастную, которая могла бы стать его женой, не желая ей той же участи, что постигла его мать, бабушку и более дальних предков. Всех тех, кого я видела на портретах.

– Ваш отец… Что он сделал? – решилась задать вопрос я.

– Есть кое-что, что маг может совершить в минуту отчаяния. Жертвуя собой, не только своей магией, но и самой жизнью ради другого человека, он имеет право на одно желание. Он загадал, чтобы его сын, то есть я, обрёл могущество сильного мага, но передать его своему наследнику я не смогу, если не найду какой-то способ обойти проклятие. Это случилось, когда мне едва исполнилось двенадцать. Я был магически истощён после одного неудавшегося ритуала, вот отец и пошёл на этот шаг.

– А могущества для всех последующих поколений нельзя было попросить? – поинтересовалась я.

– У всего на свете есть свои пределы, – усмехнулся собеседник. – Не смотрите на меня такими глазами, лирра. Не нужно меня жалеть. Ни к чему. Я рассказал вам об этом лишь потому, что теперь вы моя помощница и должны знать предысторию того, над чем я сейчас работаю.

– Значит, другим своим помощницам вы тоже эту историю рассказывали? – ревниво осведомилась я.

– Всё так, лирра Глория.

– И не побоялись, что они кому-нибудь передадут все ваши откровения? Эти девушки ведь уволились. Что им мешало сделать ваши секреты достоянием общественности?

– Магическая клятва, которую они давали, покидая мой дом. А ещё страх передо мной, который они испытывали, зная, что я могу сделать, если они пойдут трепать языком обо мне и моём исследовании. Магия, лирра Глория, может не только творить чудеса, но и карать.

Я поёжилась. Эти его слова прозвучали как предупреждение. Чёртово предупреждение о том, что меня ждёт, если трепать языком пойду я. А ведь это именно то, чего хотели от Глории Лэйн те неизвестные личности. Чтобы не увольнялась, как другие, чтобы втёрлась к Теннантхиллу в доверие, и, поскольку клятвы он от меня пока не потребовал, теоретически я могла бы пойти и пересказать всё, что я от него услышала.

Но, само собой, ничего такого делать я не собиралась. Я им не Глория. Меня они не нанимали.

– Почему ваш род прокляли? – спросила я. – За что? Ваши предки были слишком сильны, так, что этому позавидовали другие маги; или просто кому-то насолили?

– Всё гораздо проще – это была случайность.

– Случайность?!

– Трагическая случайность, лирра. Слова, опрометчиво сказанные в гневе магически одарённой супругой одного из моих предков. Увы, семейные ссоры случаются даже в том случае, если муж и жена любят друг друга.

– А они любили?

– Да, пожалуй. Это было последнее поколение, в котором ещё наличествовали любовь и взаимное притяжение. И о своих словах эта бедная женщина практически сразу же пожалела, однако поделать уже ничего не могла.

– Выходит, она по своей неосторожности прокляла собственных потомков? – уточнила я.

– Да, лирра Глория, так и случилось. Слова мага имеют силу, особенно если они произнесены в ярости или с другими сильными эмоциями. Будь она обычным человеком, ничего бы не произошло, но магиня – это совсем другое дело… А отменить то, что она наговорила в запале, было уже нельзя.

– Обидно, – заметила я. – И несправедливо. Неужели вы совсем не можете любить? Может, со временем действие проклятия хотя бы немного ослабело?

– Дело не в том, могу я полюбить или не могу, а в том, что девушка, с которой я смог бы обрести взаимное чувство и быть счастливым, находится не где-то поблизости, а далеко от меня.

– Насколько далеко? – спросила я, пытаясь осмыслить всё то, что сейчас от него слышала.

– Очень далеко, лирра. Она появилась на свет либо в другом времени, либо и вовсе в другом мире. Мы разделены вечностью. Нам не суждено встретиться. Никогда.

– Вы уверены? – осторожно спросила, надеясь, что мужчина скажет ещё что-нибудь, что поможет разобраться во всей этой непростой ситуации.

– Совершенно уверен. Тот ритуал в детстве… Тогда я – надо признать, очень по-мальчишески самонадеянно с моей стороны – пытался призвать свою наречённую, но у меня ничего не вышло. На мой зов никто не явился. А я едва не распростился с магией из-за этого ритуала и, если бы не отец, выгорел бы окончательно…

Он замолчал, явно мыслями погрузившись в прошлое, а мне тут же вспомнился мой сегодняшний сон, в котором были зажжённые свечи, пентаграмма на полу мансарды и мальчик, который сосредоточенно смотрел в самый центр светящегося рисунка.