Очарованным друг другом дела не было до чьих-то страданий. Солнце, озарившее остров, не смогло проникнуть за плотные жалюзи на окнах бунгало. Оно не потревожило любовников. Зато те, проснувшись, приподняли жалюзи, и солнце зарделось, став невольным свидетелем их ласк.

— Ну что? — не без ехидства поинтересовался Тони, встретив Миллу только под вечер. — Как детали конструктора? Подошли?

Милла расхохоталась.

— Подошли! Причем идеально.

— Вот-вот! — покачал головой Тони. — Когда Стромилин начнет говорить, что он непременно разведется, скажи ему лишь одну фразу: «Сначала разведись, а потом приеду я». Посмотрим, как скоро он выполнит свое намерение.

— А может, он мне этого и не скажет.

— Что ж, тогда он лучше, чем я о нем думаю, — с сомнением произнес Тони.

* * *

Время на острове пролетело незаметно. Исчезло, словно сокровище, похищенное пиратами. Игорь холодел при мысли, что ему придется расстаться с Миллой. Выход был один — жениться. Такое скоропалительное желание испугало его самого. Благодаря Лике он теперь отчетливо представлял, что такое брак. Но уже не представлял себе жизни без Миллы.

«Она свободна, я… практически, тоже. Оформить развод — дело нескольких недель. Но как оказался прав Виктор! — вновь поразился он дальновидности друга. — Однако повторись все снова, я все равно не смог бы оставить Лику одну в том ужасном состоянии. Так что все правильно. Впрочем, теперь имеет значение только одно, чтобы Милла согласилась поехать вместе со мной».

Вечером он сказал Милле, что отпуск его заканчивается, и он должен возвращаться в Англию.

— Поехали вместе! — выпалил он после небольшой паузы и замер в ожидании ответа.

Милла грустно улыбнулась.

— Как же я поеду? У меня нет визы. У меня нет средств, чтобы там жить.

— Я сниму тебе квартиру. К тому же я очень быстро разведусь, потому что предложение о разводе с моей стороны предусмотрено в нашем брачном контракте.

Милла молчала, не зная, что ответить.

— Сначала разведись, а потом приеду я, — сказала она наконец, вспомнив слова Тони.

Игорь изменился в лице от такой, как ему показалось, жестокой дальновидности.

— Но ведь это означает разлуку. А я не хочу! Я боюсь потерять тебя.

— Мы не потеряем друг друга, если сами этого не захотим, — ответила Милла.

Однако несмотря ни на что, она не проявила бы того благоразумия, о котором просил ее Тони, если бы было возможно свободно передвигаться, несмотря на границы.

— Игорь, без визы меня не пустят в Англию. Ты словно забываешь об этом.

— Признаться, да. Мне кажется, что все, как и я, запросто могут туда приехать.

— А оформление визы для гражданки РФ — долгое дело.

— Я тотчас вышлю тебе приглашение.

— Не представляю, что ты уедешь, — проговорила Милла, проводя рукой по щеке Игоря. — Я думала, что здесь найду убежище от всех несчастий. Но без тебя этот остров станет словно необитаемым.

Они вышли из ресторана, не заметив Лики, которая, спустившись в холл, направлялась в бар. Она с ненавистью посмотрела им вслед.

— И надо было мне выбрать именно этот отель! Словно черт дернул! — со злобой прошептала она.

«Может, они, расставшись, погрустят день-другой и думать забудут друг о друге. А может, и нет… — покусывая губы, размышляла она. — Надо быть готовой к любому повороту событий».

Лика отыскала в баре Анджело. Пригласила его за отдаленный столик и попыталась что-то втолковать ему. Тот сразу не понял, но зато потом подивился уму этой женщины.

Самолет взлетел, и Милле показалось, что он качнул ей на прощание крыльями. Игорь же недоумевал, отчего он должен улетать с нелюбимой женщиной и оставлять любимую? «Как же усложнилась жизнь людей, — с досадой думал он. — Если бы не подписи и печати, все были бы свободны. По сути дела нас с Ликой связывает только свидетельство о браке. Какая несусветная глупость!»

«Но глупость — царица дураков, — заметил один французский моралист, — и она, как известно, царит в мире».

Умные люди наивно полагают, что они не подвластны этой царице, но это глубокое заблуждение.

Милла бесповоротно решила больше не совершать глупых поступков. Тони убедил ее, что пора взяться за ум.

— Ты должна ехать к Алану на Рождество. Некрасиво будет подвести его. Он специально присылал репортера, чтобы сделать о тебе фотовыставку.

— Не преувеличивай! Я всего лишь дополнение к этой выставке.

— Ты не права! — с напором продолжал Тони. — Он ждет, готовится. Он звонил мне, напоминал, чтобы я отправил ему несколько ящиков вина. А Стромилин никуда не денется. Пусть сначала разведется.

— Он звонил и сказал, что уже подал заявление.

— Но сколько понадобится времени, чтобы его жена дала свое согласие. Потом начнутся проблемы с разделом имущества.

— Я же тебе сто раз говорила, что у них фиктивный брак, и она не имеет права претендовать на его имущество.

— Но потянуть время сумеет. Она бестия еще та! Я видел, как она хотела отомстить тебе, соблазнив Анджело. И ей это удалось. Пошептавшись в баре, они ушли вместе.

— А мне-то что? Признаться, он мне надоел своими ухаживаниями.

— Ну вот и поезжай на Рождество в Нью-Йорк. А потом, так и быть, лети к Стромилину. Правда, сначала надо получить от него приглашение.

— Боже! — воскликнула с досадой Милла. — Столько препон, чтобы встретиться двум людям! Но все равно я не понимаю, почему я должна, — с ударением произнесла она, — лететь к Алану?

— Потому, что он готовит выставку о певице из России, которая живет на одном из островов в Атлантическом океане. Только представь, нью-йоркская элита будет слушать, как ты поешь, рассматривать твои фотографии. Ты произведешь фурор. И может быть, привлечешь внимание серьезного продюсера. Ты же хочешь вернуться на эстраду. Впрочем, уже опять должна! Ты должна спеть миру песни острова Синэ-Лёко.

— И еще я должна доставить Алану несколько ящиков вина с этого самого острова.

— Милла, поверь моему предчувствию… — телефонный звонок прервал Тони.

— Да, слушаю. Привет! Рад! Приедешь? На Рождество?! Проблематично. Практически весь отель уже забронирован, но для тебя…

— С ума сойти! — обратился он к Милле. — Надо строить еще один отель. Мишка Старов звонил. Хочет со своей юной супругой приехать на Рождество.

Милла чуть заметно усмехнулась. Она догадалась, что юная супруга до сих пор не забыла Марио.

«Бедный Миша, — подумала она. — Лететь в такую даль, чтобы Аглая могла встретиться с любовником. Что ж, таков удел мужей, имеющих юных жен».