В принципе такая интерпретация возможна. Однако в случае пирамид Гизы она малоубедительна. Ее так называемые погребальные камеры оказались пустыми, когда арабские авантюристы впервые вскрыли их в IX веке до н. э., и внутри них не было найдено абсолютно никаких следов захоронения фараона. В дополнение к этому в них нет и никаких надписей — ни слова, — которые могли бы сообщить нам, почему они были построены или как они использовались1. Соответственно заявление египтологов о том, что они являются гробницами фараонов IV династии Хуфу, Хафры и Менкаура, построенными за 80-летний период с 2551 по 2472 г. до н. э., не может считаться установленным фактом, а просто является гипотезой.

К счастью, подобные теоретические построения не являются нашим единственным руководством в исследовании настоящей природы религиозных ритуалов, которые некогда отправлялись вблизи этих монументов. Более надежными источниками является большое количество информации, которую можно почерпнуть в древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении. Среди них, как мы видим, самыми древними из уцелевших являются «Тексты Пирамид», названные так потому, что они начертаны внутри пирамид V и VI династий в Саккаре между XXIV и XXII веками до н. э.

Где и когда возникли эта тексты на самом деле?

Речь идет не о дате собственно начертания. Все ученые согласны с тем, что в «Текстах Пирамид» содержится большое количество внутренних свидетельств в пользу того, что они были древними уже во времена V и VI династий. В самом деле, в них имеются бесспорные признаки того, что их копировали с еще более старых документов, которые до нас не дошли. Как указывает египтолог Джеймс Брестед, в них содержится «большое количество слов-архаизмов, которые прожили долгую и активную жизнь в мире, ныне совершенно затерянном и забытом. Эти седые от возраста, истощенные бегуны, ненадолго появляются, шатаясь от усталости, на самом раннем горизонте, еле уцелев в этих древних текстах, чтобы затем исчезнуть навсегда, и потому больше никогда не встречаются. Они смутно приоткрывают нам исчезнувший мир мысли и речи, последнюю из бесчисленных эр, через которые пробирался доисторический человек прежде, чем подобрался к нам на расстояние видимого сигнала, чуть-чуть вступив в историческую эпоху».

Не является ли таинственным и почти необъяснимым, что в тот момент, когда доисторический человек впервые подобрался к нам «на расстояние видимого сигнала», в Египте уже существовала организованная структура, обладавшая достаточным мастерством и рабочей силой, чтобы:

1) возвести гигантские и научно обоснованные монументы в Мемфисском некрополе, включающие (какие бы функции они не выполняли) Великого Сфинкса и пирамиды Гизы, и

2) сформировать комплекс идей, настолько сложных и развитых, как те, что мы встречаем в «Текстах Пирамид»?

Открыто заявляя, что не видят здесь никакой тайны и ничего такого, что требовало бы объяснения, египтологи приходят к выводу, что такая структура действительно существовала. По их мнению, «весь ритуал египетской церкви происходил из Гелиополиса», этой додинастичёской религиозной академии. Но какой цели служил этот ритуал? Какие идеи он нес? И как эти идеи могли быть связаны с пирамидами и звездами, местом восхождения солнца, богоцарями и поиском бессмертия?

Появление Атума

Сегодня древний Гелиополис полностью скрыт под пригородом Маттария на восточном краю Каира. От его славы не осталось ничего, кроме единственного обелиска, воздвигнутого здесь фараоном XII династии Сенусеретом I (1971–1926 гг. до н. э.). Все, что археологи твердо знают о городе, так это то, что он был очень почтенного возраста уже во времена Сенусерета, и что он процветал «еще в середине III тысячелетия до н. э. и, вне сомнения, был намного старше этой эпохи». Профессор И.Э.С. Эдвардс утверждает, что еще в додинастические времена это был «самый важный город в Египте». Питер Томпкинс описывает его как «столицу додинастического государства». По оценке сэра Дж. Нормана Локьера — английского астронома — он был основан задолго «до 4000 г. до н. э.». А греческий путешественник Дирдор Сицилийский, который посещал его в I веке до н. э., слышал от его жителей, что их город «старше любого другого в Египте».

История Гелиополиса обитает где-то на стыке мифа и истории. Ее нельзя рассказать, не упомянув также про Нун и Первобытный Курган, птицу Бенну и камень Бенбен.

В самых ранних из уцелевших «Текстов Пирамид» идет речь о кануне Первого Времени, золотого века, который, по мнению ученых, является мифическим; здесь говорится, что он существовал до того, как началась история, «прежде, чем возник гнев… прежде, чем возникли раздоры… прежде, чем возникло буйство».

Первое Время называется так потому, что оно является началом нынешней реальности, современной инкарнации Земли — первое движение космических часов, отсчитывающих ниспосланный нам цикл существования. Касательно этих невеселых вопросов тексты египтян таинственны и туманны больше обычного; тем не менее, иногда, как бы сквозь пелену, проглядывают головокружительные пропасти, иных возможных «реальностей», разбросанные там и сям и пронизывающие нашу собственную, причем за каждой из них — идея Господня, ждущая претворения в мир форм.

Итак, как нам сообщают, до того как начало тикать Первое Время, Атум, бог-предшественник всех богов, «Тот-кто-совершенен», «Отец всех», неподвижно лежал в водах первобытной пустоты — «в бесконечности, отсутствии чего бы то ни было, в темноте и нигде» — в том, что древние египтяне называли словом «Нун». Будучи инертен, бог тем не менее был полон магии, заряжен способностью «сотворить собственные формы», способен реализовать бесконечные возможности творения и преобразования. Одинокий, нагой, подвешенный в темном океане, окруженный отсутствием смысла, он не был отключен, погашен. Как сказано в текстах, он «владел своими конечностями», сохранял полный контроль над своей силой воли, интеллектом и мудростью своих бессчетных проявлений.

В некий предопределенный момент он встряхнулся и всплыл сквозь вязкие воды Нуна, посылая впереди себя заклинание творения, придавая форму и структуру игре своего воображения, побуждая нечто возникнуть из ничего.

Для изображения этого триумфального возникновения существования из небытия в результате божественной магии древнеегипетские писцы использовали три параллельных и пересекающихся символа. Первый — Первобытный Курган, первая земля, вырвавшаяся из вод Нуна; второй — священный камень Бенбен; третий — птица Бенну. Египетский менталитет помещал все эти три предмета вместе в Гелиополис, в одно священное помещение — Хет-Бенбен, храм Бенбена, который также именовали иногда Дворцом Феникса.

Курган и камень

Древние египтяне называли Гелиополис Инну — «колонна», и считали его первым участком земли и вообще мира, вырвавшимся из Нуна. Это вытекает из текста, который описывает состояние Атума перед творением мира. То было время, «когда я пребывал в одиночестве в водах, в инертном состоянии, прежде, чем я обнаружил, где мог бы стоять или сидеть, прежде, чем был основан Гелиополис, в котором я мог бы находиться», — вспоминает он.