Частым и желанным гостем города была принцесса Зубейда бинт Джафар – внучка аль-Мансура и любимая жена халифа Харуна ар-Рашида. Ее супруг воспет в знаменитых сказках «Тысячи и одной ночи». По легенде, однажды принцессе приснился пророк Мухаммед. Он сказал: «О, Зубейда! Когда у тебя жажда, ты пьешь холодную воду, ты дышишь прохладным воздухом Багдада. Вспомни о своих собратьях! Паломники мучаются от жажды под палящим солнцем Мекки. Твой муж Харун ар-Рашид – правитель мусульман. Так почему же он не думает о мусульманах? Не подобает жене правителя мусульман пить холодную воду, в то время как у паломников от жажды трескаются губы».

После этого Зубейда решила обеспечить Мекку водой. Она построила в Хиджазе подземные акведуки. Вода по ним подавалась из источников в долине Хунейна, что в 20 км восточнее Мекки. Это обошлось Багдаду в 1,75 млн золотых динаров – или, как говорила принцесса, по динару за каждый удар кирки. Также Зубейда оплатила строительство водонасосной станции возле горы Арафат. Для этого она продала свои бриллианты.

Эпоха Аббасидов была Золотым веком Арабского халифата. В мусулвманской империи процветали науки, искусства и философия. Государство подверглосв силвному культурному влиянию Персии, Индии и эллинистического мира. Особый акцент делался на важности и престиже путешествий в поисках знаний. В Мекке появилось множество странствующих ученых. Коренное население города составляло несколько тысяч человек. Путешественников, купцов, паломников было гораздо больше.

Все обитатели Мекки различались по внешнему виду. Аб-басиды и их чиновники предпочитали черные одежды. Первоначально черный был цветом хариджитов, шиитов и Алидов. Они носили черное в знак несогласия с правящей династией либо в знак траура по погибшим при Кербеле. Облачившись в черное, халифы надеялись «приручить» инакомыслящих. Тогда оппозиционеры переоделись в зеленые плащи и тюрбаны. Платья обычных мекканцев были белыми. Ученые любили большие тюрбаны и длинные плащи с широкими рукавами. На плечи они набрасывали платок или шарф. Одежда свидетельствовала о статусе и профессии человека, а также о его идеологических и политических взглядах.

В те славные дни Мекка напоминала Древние Афины. Мудрецы и богословы вели публичные дискуссии на площадях. Запретная мечеть, всегда бывшая местом поклонения, превратилась в мощный интеллектуальный центр. Ученые, юристы и мистики приходили сюда, чтобы читать или слушать проповеди и лекции. Многие приехали из Северной Африки, Персии и Индии, с берегов Нила и Ганга. Преодолев сотни километров, они совершали хадж и оставались в Мекке на несколько лет, дабы учиться или преподавать. Некоторые так и не покинули город.

Это была эпоха переосмысления заветов пророка Мухаммеда, эпоха становления мусульманской юриспруденции (фикха). Мекку часто посещал великий мухаддис, имам аль-Бухари. Несомненно, многие хадисы из его классического труда «Сахих» собраны в Городе Аллаха.

Также в Мекке можно было встретить основателей двух из четырех мазхабов (школ исламского права). Родоначальнику шафиитского мазхаба Мухаммеду ибн Идрису аш-Шафии для преподавания отводился специальный участок Запретной мечети. Аш-Шафии (767–820) родился в палестинском городе Газа. Он принадлежал к племени курайшитов и вел происхождение от Абд аль-Мутталиба, деда пророка Мухаммеда. Отец аш-Шафии умер, когда тот был еще ребенком, и мать отправила сына в Мекку к родственникам. Мекканцы уважали аш-Шафии за аскетизм, тягу к знаниям и острое чувство справедливости.

Еще одним видным правоведом являлся ученик аш-Шафии, Ахмад ибн Ханбаль (780–855). создатель ханбалистского мазхаба. Уроженец Багдада, он объездил весь халифат и встречался с видными улемами. Под конец жизни Ибн Ханбаль поселился в Мекке, но затем вернулся в Багдад, где и умер в 855 году. Примерно в то же время в Городе Аллаха родился авторитетный историк аль-Азраки, автор книги «Хроники Мекки», о котором говорилось в главе 1.

Мекка притягивала не только ученых, но и мистиков. Они хотели проникнуться истинным духом ислама и осветить свои сердца «блеском убеждений» пророка Мухаммеда. Мистики посещали Мекку, чтобы подумать о вечном. Они вели аскетический образ жизни и славились своими чудачествами.

Жалкий оборванец, бесцельно бродящий по улицам с расческой в руке, был великим персидским мистиком Мансуром аль-Халладжем (858–922). Он трижды приезжал в Мекку из Южного Ирана и каждый раз оставался примерно на год. Однажды мекканцы пожалели аль-Халладжа и принесли ему одежду. Аль-Халладж не принял подарок, заявив, что лохмотья делают его свободным.

Плотник, починяющий дом в бедной части города, был султаном Ибрахимом ибн Адхамом (718–781). Он отрекся от престола в Балхе (современный Афганистан) и начал странствовать по Средней Азии и Ближнему Востоку. Еще один экстравагантный чужеземец оказался персидским принцем Баязидом Бастами (804–874). Его называли «великолепным нищим». Баязид постоянно находился в состоянии транса и делал скандальные, но, предположительно, мистические заявления: «Слава мне!», «В моей одежде нет никого, кроме Аллаха!», «Нет Бога, кроме меня, так поклоняйтесь мне!» Среди мистиков были и женщины, например отшельница Рабия аль-Адавия (717–801). Она отказалась от брака, жила в пустыне около Мекки и питалась растениями.

В целом, мекканцы не обращали внимания на мистиков и аскетов. Однако впоследствии эти люди стали ключевыми фигурами суфизма – исламской мистической традиции.

Но несмотря на столь яркий калейдоскоп личностей, идей и образов, в Мекке напрочь отсутствовала философия. Вряд ли какой-нибудь философ приехал бы сюда из Багдада, центра мусульманской мысли, или из Андалусии, где чудом выживший омейядский принц основал Кордовский эмират и превратил его в высокоразвитое государство с богатой культурой. Мекка была убежищем для антирационалистов, Отчасти это объяснялось влиянием хариджитов и прочих консерваторов, которые были одержимы «чистотой» ислама и выступали против любых нововведений, Вместе с тем Мекка так демонстрировала присущую ей независимость – ведь в Багдаде философия и рационализм были не только в моде, но практически имели статус официальной идеологии. Фактически Аббасиды уравняли философию (человеческие рассуждения) с религией. Город Аллаха априори не мог с этим согласиться.

Отвращение Мекки к философии усилилось вследствие михны. Михна являлась попыткой халифа аль-Мамуна навязать свои личные богословские взгляды подданным, Аль-Мамун был высокообразованным и либеральным человеком, Он сыграл огромную роль в развитии исламской цивилизации. Тем не менее именно этот просвещенный правитель инициировал михну – мусульманскую предшественницу испанской инквизиции (833–849)-

Слово «михна» переводится с арабского как «экзамен», «испытание», «Экзамен» аль-Мамуна состоял из нескольких конкретных вопросов, адресованных судьям (кади), чиновникам и известным ученым. Главным вопросом была рукотворность Корана, Согласно исламу, Коран является Словом Божьим и не имеет человеческого авторства.

Будучи рационалистом, халиф считал, что Коран написан людьми. По мнению аль-Мамуна, всеобщая вера в божественное происхождение Корана была формой духовной тирании. Она препятствовала научным исследованиям, критическому мышлению и развитию философии[2].