– Слушай, заткнись уже! – взорвался Никита. – Если ты не замолчишь, я точно…

Супруга выскочила из укрытия:

– Что «точно»? Ну что ты сделаешь «точно»? Побьешь меня? Убьешь? Разведешься со мной? Ведь я испортила тебе жизнь, не так ли? Только я тебя шесть лет назад обратно на аркане не тянула! Ты сам вернулся!

Мне совсем не улыбалось участвовать в семейной сцене.

– Ребята, сейчас не время ссориться, правда. Потом выясните отношения. Лучше вспомните, в котором часу вчера вечером Ленка сюда приехала.

– Зачем тебе? – недовольно скривилась Алка.

– Если спрашиваю, значит, надо.

– Я вернулся домой в девять, – сказал Никита, – но здесь уже была куча народу.

– Алябьева приехала около восьми, – уверенно заявила Алка. – Я это потому помню, что посмотрела на часы, когда собирала Надю с няней на улицу: было пять минут девятого. Зачем ты все-таки спрашиваешь?

– Юристку Прудникову задушили около шести часов во дворе ее дома. Вот я и подумала, может, Ленка в это время была здесь? Может, мы могли бы подтвердить ее алиби?

– Нет у нее никакого алиби. Наоборот, всё сходится: в шесть она убила юристку, а в восемь заявилась к нам. Где живет юристка?

– Понятия не имею.

Алка махнула рукой:

– А, неважно! За два часа весь город можно пешком обойти.

К сожалению, Алка была права. Время сходилось. И все-таки меня терзали сомнения. Ну не могла Ленка убить, не в таком она была состоянии! И потом, откуда взялись приемные родители для Костика? Люди собирают документы в течение нескольких месяцев, а эти управились за два дня. И это при живой матери! Мне кажется, здесь всё заранее подстроено. Вот только не ясно – кто подстроил и зачем. Я направилась к выходу, бросив на ходу:

– Поеду в соцзащиту, может, узнаю там что-нибудь.

– Езжай, коли ног не жалко, – отозвалась Алка.

А Никита, судя по булькающим звукам, налил себе очередной стакан.

В соцзащиту я приехала к концу рабочего дня. Со вчерашнего утра здесь произошли значительные изменения. Прежде всего на входе поставили металлоискатель. У меня мелькнула мысль, что данное новшество – не более чем разбазаривание государственных денег, поскольку инспекторшу Махнач не застрелили, а задушили колготками, а искатель колготок пока еще не изобрели. Во-вторых, в здании сменилась охрана. Вместо сонного пенсионера, проворонившего убийцу, сидели два молодчика из частного охранного предприятия. Парни были одеты в черную форму с серебристым кантом, похожую на ту, что носили эсэсовцы во Вторую мировую войну, однако их добродушные рязанские физиономии делали это сходство весьма комичным.

В коридоре я уперлась взглядом в большой плакат с фотографиями двух женщин. Надпись гласила, что гражданская панихида по безвременно ушедшим сотрудницам Ольге Валентиновне Махнач и Юлии Макаровне Прудниковой состоится в субботу, в 8 часов, в здании соцзащиты. Снимки были неудачные, мутноватые, скорей всего, отсканированные и увеличенные фотки из паспорта, и единственное, что из них можно было понять, что Махнач при жизни была старше и толще, а Прудникова – моложе и худосочнее.

Однако это ровным счетом ничего не значило. Я, например, в паспорте – худощавая брюнетка со впалыми щеками и широким носом, то есть абсолютно не похожа на себя настоящую. Почему так получилось? Цепь случайностей. Однажды мне отказались продать билет на поезд, кассирша обнаружила, что срок действия моего паспорта истек уже полгода как. Новость о том, что вся страна меняет старые паспорта на документы нового образца, почему-то прошла мимо меня. Пришлось мчаться в паспортный стол, платить штраф за хождение со старым паспортом, госпошлину за оформление нового паспорта и фотографироваться.

А я в тот момент как раз покрасилась в брюнетку. Был у меня такой эксперимент, с треском провалившийся, потому что выяснилось, что темные волосы мне не идут совершенно и старят на десяток лет. А еще я в тот период сильно похудела. Вот постоянно сижу на диетах и хоть бы сто граммов сбросила, а тогда, на почве беготни по паспортным столам – раз! – и одиннадцать кило долой. А первым делом у женщины худеет что? Правильно – грудь и лицо. Щеки у меня впали, на их фоне нос стал казаться толще, и именно в таком виде меня запечатлел фотограф. Буквально через месяц я опять стала блондинкой и наела прежние килограммы. Однако с этим паспортом я буду ходить до сорока пяти лет, не менять же его снова из-за такой ерунды.

Рядом остановилась какая-то дама, она тоже разглядывала объявление. Поскольку дама была в шерстяном костюме и теплых тапках с меховой опушкой, не вызывало сомнений, что она здесь работает.

– Какой кошмар! – с чувством сказала я. – Я слышала, что этих замечательных женщин убили. Как такое может быть?!

Дама посмотрела на меня с интересом и отозвалась:

– Как видите, может. А с чего вы взяли, что они замечательные? Вы разве были с ними знакомы?

Я не сразу нашлась что ответить.

– Не то чтобы близко… Я знала Юлию Макаровну, несколько месяцев назад приходила к ней на консультацию. Она мне здорово помогла в одном вопросе.

– И в каком же, если не секрет? – со странной улыбкой допытывалась собеседница.

Я бойко зачастила:

– У нас на фирме начались сокращения, и начальник предложил мне написать заявление об увольнении по собственному желанию. Я проконсультировалась у Юлии Макаровны, она сказала, чтобы я ни в коем случае не писала «по собственному», поскольку при сокращении мне положена компенсация в размере двух окладов плюс еще компенсация за неиспользованный отпуск. В общем, я серьезно поговорила с директором, пригрозила ему трудовой инспекцией и судом и в результате получила кучу денег!

– Вы прямо сказки рассказываете, – усмехнулась дама. – Впервые слышу, чтобы Прудникова дала кому-то дельный совет. Да она абсолютно не разбиралась в законах! А с чего, собственно, ей разбираться, если свой диплом юриста она купила?

Я опешила:

– Откуда вы знаете?

– А я вообще женщина наблюдательная. Сопоставила факты, задала несколько прямых вопросов, на которые Прудникова мне не ответила.

Я растерялась:

– Как же так… человек занимал такую должность… юрист… в государственной организации… Разве можно без диплома? Неужели ее не проверяли при устройстве на работу?

– Ну, вы прямо как ребенок! Знаете, какие у нас зарплаты? Кто еще за такие копейки работать пойдет? Вот начальство и хватается за любого человека, лишь бы ставку закрыть.

Разговор пошел в ненужное мне русло. Какая разница, купила Прудникова диплом или нет? Мне важно узнать другое.

– Знаете, где будут проходить поминки?

Собеседница пожала плечами:

– Дома, наверное.