Я прикусила губу почти до крови. Нет уж, довольно глупых и бессмысленных надежд. Я выжила в тюрьме только потому, что поверила – прошлое не вернуть, к прошлому не вернуться.

– Вы правы, – тихо сказала я, – я хочу справедливости. Но не для себя, а для тех, кто был ложно обвинен в преступлениях, совершенных под чужим влиянием. Ментальная магия не так проста, какой ее пытаются сделать те, для кого она невидима и неосязаема. И тот, кого вынудили совершить убийство, тоже жертва. Жертва, судьба которой не волнует никого. И в особенности тех, кто должен представлять в наших землях закон и справедливость.

Паук фыркнул, отмахиваясь от моих слов. Было ясно, что он ждал совсем другого ответа. Подавив волну злости, всколыхнувшуюся внутри при виде безразличия главного дознавателя к судьбам заключенных, не носивших в прошлом громкого титула и не способных отплатить за проявленную к ним доброту, я опустила взгляд на блюдо с рисом и неохотно вернулась к ужину. Со стороны Паука не раздавалось ни звука, но я кожей чувствовала на себе его пристальный тяжелый взгляд.

Над столом повисло тягостное молчание.

– Я налью вина, – наконец произнес Паук, взяв со стола бутылку речьотти, дорогого веньяттского вина оттенка спелого нежно-зеленого винограда. – Выпей со мной.

Он слегка отсалютовал мне бокалом и сделал небольшой глоток.

– Знаешь, в наших краях говорят, чтобы что-то понять, надо попробовать это на вкус. – Он посмотрел на меня долгим взглядом и медленно провел языком по губам. – Я давно хочу… понять… земли Веньятты. Пытаюсь… понять, но что-то мне не дается, ускользает от моего понимания. Оттенок вкуса, какая-то тонкая нотка, без которой невозможно ощутить общую гармонию. Помоги мне… понять.

Под его пристальным взглядом я поднесла бокал к губам и отпила. Вино. Сколько же лет я не ощущала на языке его легкую приятную кислинку.

– Так ты мне поможешь?

– Да, господин главный дознаватель. Что вам требуется?

Он сделал большой глоток, глядя мне в глаза.

– Отбросим формальности. – В его голосе послышалось странное напряжение. – Зачем они сейчас?

Я нахмурилась, не понимая, чего же он хочет. Потемневший взгляд Паука заставлял меня зябко ежиться. Я медленно отставила в сторону бокал и произнесла как можно более осторожно:

– Хорошо, лорд Эркьяни.

– Лорд Эркьяни?

Паук замер. Длинные пальцы сжались на ножке бокала с такой силой, что простой, не закаленный магией хрусталь точно бы треснул. Я ощутила, как всколыхнулась черная энергия, готовая в любой момент вырваться на свободу, захлестнуть меня, почти беспомощную перед его бешеным напором.

Рвано выдохнув, я вжалась в спинку стула в отчаянной попытке спрятаться от главного дознавателя.

– Ты же поняла, о чем я, – отрывисто и хрипло бросил он. – Ты же понимаешь… Да?

Я застыла. Паук неотрывно смотрел на меня. С каждым мгновением моего промедления его лицо мрачнело, и я все острее ощущала леденящие щупальца приближающегося шторма. Внутри все сжалось нервным спазмом, к горлу подступила тошнота.

– Мы равны. Эркьяни, Астерио… Наследники первых семей, потомки древних родов, в чьей крови течет сильная магия. Все эти формальности… они лишние между нами, ведь так? Разве ты не называла сыновей лорда Меньяри по именам, как равных?

– Мы были знакомы с Аурелио и Витторио с детства… – начала я, но внезапно вспыхнувшая в голове тревожная мысль заставила меня умолкнуть на полуслове.

Паук знал меня.

Его слова, его поведение – все свидетельствовало об одном. Он прекрасно помнил леди Янитту Астерио и узнал в ту же секунду, как переступил порог рабочей комнаты в исследовательском центре Бьянкини. Я внутренне содрогнулась. Неосторожно обратившись к нему по имени – точнее, вычислив, почти угадав его принадлежность к роду Эркьяни, – я заставила Паука поверить, что тоже помню, тоже знаю его.

Но это было не так.

– Мне кажется, – как можно более осторожно произнесла я, – учитывая наше с вами положение, это не совсем приемлемо. Лорд Эркьяни, мы…

Он выпрямился столь резко, что стул за его спиной покачнулся и с грохотом опрокинулся. Через распахнутый ворот рубашки золотистой искрой сверкнул артефакт с заключенным в янтарь пауком. Главный дознаватель потянулся к нему, с силой стиснул камень в руке до побелевших костяшек пальцев. Затрещала, сминаясь, драгоценная оправа, цепочка разорвалась, тонкой змейкой соскользнув на пол. Но Паук этого даже не заметил.

– Лорд Эркьяни из Ниаретта, – почти выплюнул он. Лицо его исказилось от отвращения. – Действительно. Вы, северяне, великие Астерио, надменные и гордые, привыкли считать других ниже себя. Привыкли к всеобщему преклонению и восхищению. Привыкли думать, что вся Иллирия ниже вас.

Темная энергия взметнулась внутри него штормовой волной, но, прежде чем хоть капле удалось прорваться наружу, Паук развернулся и торопливо вышел. Заскрипели половицы.

Я сидела, опустив голову, боясь даже пошевелиться, чтобы не спровоцировать главного дознавателя неосторожным движением. Южная магия была опасна – я не забывала этого ни на секунду.

Отчего-то Паук вдруг решил вернуться. Я услышала приближавшиеся шаги, затихшие у самой двери. Не заходя в гостиную, он произнес в пустоту:

– Твоя спальня… – Главный дознаватель осекся и тут же ехидно поправился: – О, прошу прощения, миледи, ваша. Ваши королевские покои на третьем этаже. Правая дверь. Левая – моя.

Не дожидаясь моей реакции, он ушел.

* * *

Я сидела за опустевшим столом и ковыряла вилкой в остывшем ужине. После ухода Паука есть совершенно расхотелось. Я прислушивалась к шагам наверху, ожидая, когда все затихнет и энергетический шторм, который я ощущала даже сквозь перекрытия, немного уляжется. Мне не хотелось попадаться Пауку на глаза, когда он был в таком состоянии.

Я понимала, чем была вызвана эта внезапная вспышка ярости. Похоже, главный дознаватель решил сблизиться со мной, и, если бы я действительно все еще оставалась леди Астерио, я сочла бы его желание естественным, хоть и несколько поспешным. Он мог бы искать новых торговых контрактов или пытаться упрочить политическое положение Ниаретта. Как наследница лорда земель я могла бы стать для него выгодной союзницей. Вот только я давно уже не была леди Астерио.

Заключенная номер семь не имела влияния и власти. Единственное, что Паук мог получить – красивую бесправную игрушку для постельных утех. Непристойные намеки, сквозившие в словах коменданта, и смутные невысказанные опасения Бьерри явственно дали мне это понять. Мысль о том, что новый главный дознаватель Веньятты мог оказаться одним из тех безумцев, кто любит испытывать судьбу, принуждая к близости менталиста, вызвала у меня отвращение.

Чтобы хоть чем-нибудь занять руки, я отнесла грязную посуду на небольшую кухню, примыкавшую к гостиной, и сложила в раковину. Я не имела ни малейшего понятия, что следовало делать дальше, да и хозяйничать в чужом доме казалось неправильным. Рядом со стулом главного дознавателя обнаружился упавший медальон с погнутой оправой. Возле него на полу лежала цепочка. Я подняла тускло поблескивавший артефакт и аккуратно положила на стол.