Нестор был дома.

Усевшись, он устремил взор через стекла от пола до потолка на городок Ватай, карабкающийся по склонам холма, возвышающегося за портом. Многие находят греческие острова очаровательными, но Нестор был родом с одного из них, и все эти прямоугольные домики с побеленными стенами казались ему убожеством. Порой Алленде мерещилось, что он путешествовал по какому-то фильму, оформленному ленивым декоратором.

Однако сейчас Нестор ощутил прилив восторженного возбуждения. Он достал из бумажника карточку. На ней была написана одна из самых вдохновенных фраз всех времен, та самая, которая изо дня в день побуждала его идти вперед:

«Я не хочу добиться бессмертия своей работой. Я хочу добиться его тем, чтобы не умереть.

Вуди Аллен».

Пусть так называемые мечтатели вроде Билла Гейтса и Уоррена Баффета[5]тратят миллиарды, продлевая страдания горстки слуг. У Нестора были другие планы относительно его состояния. Он собирался… по-настоящему изменить историю всего мира.

Он был рожден ради этого. Наука вскоре сможет создавать новые медицинские технологии, которые позволят оснащать заново человеческий организм, так что тот, кто обладает необходимыми ресурсами, сможет, по сути, жить вечно. Исследователи подошли к этому очень близко. Новые открытия совершались каждый день. Сейчас уже не было ничего необычного в том, чтобы жить до ста лет. Ученые предсказывали, что даже без решительных прорывов к середине двадцать первого столетия станет возможно жить до ста двадцати и даже до ста пятидесяти лет – разумеется, при условии надлежащего ухода за здоровьем.

На протяжении последних десяти лет Нестор финансировал очень многообещающее направление в области клонирования. Нет, не в смысле порождения пустых копий себя самого, а в плане создания новых, здоровых органов, которые можно будет совершенно безболезненно пересаживать в организм, по мере того как старые с возрастом износятся. Никакого отторжения тканей и нестыковок, поскольку новый орган будет, по сути дела, твоим же собственным. Однако каким бы многообещающим ни было это направление, в последнее время становилось все более очевидно, что на веку Нестора клонирование органов еще не станет реальным возобновляемым источником новых частей организма.

Нестор возглавлял международное общество под названием «Бессмертные», объединившее ученых, исследователей, философов, а также людей со значительными финансовыми средствами, считавших, что бессмертие на земле не просто возможно – к нему нужно относиться как к аксиоме. Его достижение было лишь вопросом времени. Нестор ничуть не сомневался в том, что сроки зависят от средств, имеющихся в распоряжении исследователей. Как раз тут на сцену выходил он.

Деньги у него были. Алленде уж точно не собирался тратить их на то, чтобы помогать слугам, которые по собственной глупости подхватили СПИД, не получили образование или оказались втянуты в какую-то бессмысленную кровавую гражданскую войну. Планета и так перенаселена. Нестор рассматривал смерть всех этих людишек как саморегулирование.

Он намеревался использовать свои деньги, чтобы провести линию, которая разделит историю на две части. То время, когда элита, лучшие из лучших, умирала, останется позади. Настоящие господа будут жить вечно.

Нестор знал, что Гери с опаской относилась к некоторым исследованиям, которые он финансировал, к определенным экспериментам, связанным с ними. Если честно, именно поэтому, в частности, он и выбрал ее в свои напарники. У него не было времени воевать с моральными и религиозными сомнениями. Поэтому он нанял Гери – ладно, женился на ней, чтобы она занималась этим вместо него. Сам Нестор был воспитан в лоне греческой православной церкви и считал, что по-прежнему верит во всю эту чушь. У него просто не было времени разбираться с подобными проблемами. Поэтому он оставлял их Гери.

К несчастью, она не была православной. Его жена принадлежала к какой-то южной, техасской секте, но Нестор рассуждал, что, быть может, избыток ее религиозности уравновесит то обстоятельство, что у него самого на это не хватает времени. Они ведь попадут в рай в одной связке, так? Хотя, конечно, никакого такого места не было, но Нестор, как деловой человек, знал, что дополнительно подстраховываться никогда не повредит. Или это мормоны верят в одну связку? Не важно.

Нестор позволял своей жене следовать зову совести. Он ничего не имел против, поскольку в настоящий момент это означало прекрасно приготовленный коктейль на борту корабля его мечты, а затем, может быть, и страстные минуты в спальне.

– Дорогой. – Приблизившись к мужу сзади, Герианна принялась растирать ему плечи.

Взяв пульт дистанционного управления, лежавший на столике рядом со стаканом, она нажала на кнопку. Каюта наполнилась волнами джаза, хлынувшими из динамиков.

– Давай потанцуем, – проворковала Гери на ухо Нестору.

Улыбнувшись, он встал, потянулся и шагнул в ее объятия.

* * *

25 февраля 2006 года, 16.22

Онкологическая клиника «Долфин»

Афины, Греция

Джейме стояла в коридоре первого этажа онкологической клиники «Долфин», расположенной в центре Афин. Это лечебное учреждение принадлежало медицинскому факультету столичного университета. На Джейме произвело впечатление то обстоятельство, что при порядке и санитарии, обязательных для заведений такого рода, каждая палата выглядела по-своему жизнерадостной. Ей пришлось прождать меньше пятнадцати минут, и заведующий клиникой радушно пригласил ее к себе в кабинет.

Как оказалось, доктор Андрополус хорошо помнил Йоргена Эддерса. Блестящая голова. Был деканом факультета в университете. Персоналу клиники выпала большая честь ухаживать за ним в последние месяцы его жизни. К счастью, Джейме понимала современный разговорный греческий язык, хотя и говорила на нем неохотно. Однако доктор Андрополус рассудил, что раз она американка, то ей предпочтительнее беседовать на английском. Сам он говорил на нем с небольшим акцентом.

Удостоверившись в том, что Джейме действительно приходилась Йоргену Эддерсу родственницей – в его личном деле значилась племянница по имени Мери Гарднер, – доктор Андрополус позволил ей ознакомиться с историей болезни дядюшки и заключением о смерти. Йорген Эддерс умер от быстро прогрессирующего рака мозга. Его коллеги с медицинского факультета сделали все возможное, чтобы спасти ему жизнь, но оказались бессильны.

Джейме узнала фамилии врачей, лечивших Эддерса. Доктор Андрополус даже проводил ее на второй этаж, к палате, где Йорген Эддерс провел свои последние дни. По дороге Джейме изучила медицинские и юридические бумаги, имевшие отношение к болезни и смерти дяди, и наконец нашла то, что искала: нотариально заверенную бумагу, назначавшую душеприказчика. Этим человеком была некая Бритта Санмарк.

Старшая медсестра, помнившая доктора Эддерса, долго тараторила по-гречески, распространяясь о том, каким он был замечательным человеком и как быстро разрастающаяся опухоль затуманила его сознание. Она и дальше продолжала бы в таком же духе, но Джейме спросила, помнит ли она Бритту Санмарк, получившую власть принимать решения за Эддерса, а после его смерти распоряжаться собственностью.