то время как море яркой энергии наполняло меня. Я отшатнулся, хватая воздух.  Все фибры моей души лучились магической силой – я снова был собой. Зет же со стоном свалился на пол, и на его лбу теперь красовалась метка гор-кетала.

Он поднял дрожащие, обессилевшие руки, всё ещё пойманные в игрушку-ловушку:

- Здесь ведь нет никакой магии, да?

- Нет, Зет, совсем никакой, - покачал я головой. Теперь, когда я одолел его, я понял, что не могу испытывать к нему ненависти; его душа и так была истерзана. – Позволь помочь тебе. Может, вместе, мы сможем найти для тебя покой, который ты так ищешь.

На мгновение в его тёмных глазах загорелась надежда, однако сразу же сменилась горечью и ненавистью, не направленными конкретно на меня.

- Я сказал, что мне не нужна твоя жалость! – выдавил поверженный вор. – Ты думаешь, ты поборол меня, но на самом деле победа все равно за мной. Теперь ты всегда будешь знать, что твоя магия не безупречна. Я забрал все твои умения, но ты все равно обхитрил меня, своим простым трюком. Точно так же это могло случиться и с тобой. Так пусть осознание этого гложет тебя до конца твоей никчёмной жизни, Морхион Джен’даар!

Слишком поздно я понял, что он задумал. Издав последний, душераздирающий вопль, Зет вскочил и бросился к окну. Он был мёртв ещё до того, как его тело коснулось земли – магическая защита продолжала хранить окно от посторонних, неважно, с какой стороны.

Так закончилась история Зета, гор-кетала, последнего из похитителей магии.

Дописывая последние строки, я снова смотрю на листок с приглашением, оставленный им на крыльце. «Я верю, что мы многое можем почерпнуть друг у друга», - так он написал.

Забавно, ведь Зет и вправду кое-что дал мне. Он был прав. Моя магия не безупречна. Я не всесилен. Но кое в чём он ошибся. Это открытие не тревожило меня. Ибо, как я узнал из нашей последней встречи, иногда слабость есть сила, а сила является слабостью. Больше я не был в абсолютной безопасности за стенами моей обители.

И благодаря этому, я понял, что всё ещё живу.

ТИХОЕ МЕСТО

Кристи Голден

Они были убийцами, ворами, насильниками; все - негодяи. За свои преступления каждый из них по меньшей мере трижды заслуживал смерти. Но они были еще и людьми, а поскольку существо, которое наблюдало, как они располагаются лагерем на поляне, человеком не было, оно и решило, что не вправе их судить.

Оно, то есть он, терпеливо ждал в тени, слушая их рассказы о жестоких злодеяниях. Если бы в его жилах текла теплая кровь, она замерзла бы от этих историй и от небрежных интонаций, с которыми их рассказывали. Наконец, оставив на страже только одного - и то довольно далеко от костра - они заснули.

Вампир подождал, пока его исключительный слух не уловил звук ровного дыхания; подождал, пока широкие груди не начали ритмично подниматься и опускаться. Потом он подобрался к ним - тише теней, в которых прятался.

При жизни он был золотым эльфом, уроженцем прекрасного волшебного королевства Эвермит. Звали его Джандер Санстар, и, в отличие от большинства ставших нежитью, он помнил, что такое сострадание и милосердие. Он подошел, как и всегда, только чтобы поесть, чтобы утолить невыносимую жажду, терзавшую его холодную плоть. Он подошел не для того, чтобы убивать. Он никогда не убивал.

От запаха немытых тел нос Джандера сморщился, но сквозь эту вонь пробивался сладкий запах горячей крови, струящейся по живой плоти. У Джандера начали расти клыки, рот его заболел. Он с отвращением относился к потребностям своего тела, к жажде крови, ненавидел свою способность чувствовать запах крови, но не мог сопротивляться этому адскому зову. По крайней мере, подумал он, я добрее к моим жертвам, чем эти люди - к своим.

Джандер наклонился над одним из них, осторожно повернул его мягким прикосновением холодных пальцев, опустился на колени и обнажил клыки. Легкий укус, и плоть шеи отдала свой сладкий сок голодному вампиру. У кожи этого человека был неприятный вкус пота, но сладкий вкус крови перебивал все неприятные ощущения. Еще несколько глотков, и все.

Он поднялся и тихонько подошел к следующему. Несколько глотков из каждого, и Джандер насытится, а его жертвы не получат ощутимого вреда. Бесшумно опустившись на колени, он опять повернул человеку голову так, чтобы легче было добраться до его шеи.

Но этот выпил меньше других, и почти неощутимое прикосновение эльфа-вампира разбудило его. Он закричал, и тишина исчезла.

Немедленно проснулись остальные - настороженные и опасные. Напуганный Джандер замешкался всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы разглядеть его золотистое под туникой тело, достаточно, чтобы увидеть его лицо. Он повернулся и бросился прочь, преследуемый бешеными воплями шестерых мародеров.

Ему придется насытиться где-нибудь еще. И эта мысль отнюдь не была ему приятна.

На третью ночь после этой неудачи Джандер смотрел на луну. Она была почти полная, ее мягкий свет ласкал деревья и серебрил траву. Джандер любил прекрасное, но великолепие луны не радовало его. Он знал, что все свое оставшееся неестественное существование будет смотреть только на луну, и никогда - на солнце; пить только кровь, и никогда - вино.

По щеке его скатилась алая кровавая слеза.

- Я этого не хотел, - негромко сказал он, хотя некому было услышать его - он стоял один на позолоченном луной лугу около Мистльдэйла. - Разве нигде нет ни прощения, ни милосердия?

Ему ответили только тихие звуки летней ночи, но он не нашел в них утешения. Он хотел тишины. Он не хотел своих обостренных чувств - они только напоминали ему, что он такое.

Его рот заболел, он почувствовал запах крови. Заяц, олень - неважно. Все сгодится, чтобы утолить его отвратительную жажду. Он вытер золотистое, угловатое лицо, стирая метку боли, запятнавшую его щеку.

Он шел в облике эльфа. Не для Джандера Санстара стремительность волка или летучей мыши, кроме как в случаях необходимости. Так легки были его шаги, что капли росы не падали с травинок под его ногами. Он был не особенно голоден, так что торопиться было не нужно. В густом лесу