Но этот епископ оказался сущим ослом. Потому Адам проигнорировал сухое требование объяснений и молча положил на стол привезенный из Ватикана футляр.

Фыркнув и скривившись, епископ взялся читать. А дочитав, побледнел.

Это стоило видеть.

Внезапно без малого чудесным образом все наладилось. Если епископ и его клир могут сделать хоть что-то – охотно сделают, к вящей пользе. И с превеликим удовольствием.

И замечательно. И какая приятная встреча.

Они пожали руки и расстались.

Хоть Кот и развлекался от души, он не забывал о работе: присматривать за Джеком Вороном. Конечно, Джека все любили и каждый заботился о нем по-своему, но с ним, Котом, Джек был особо дружен, и все это знали. Коту казалось странноватым то, что все знали и, главное, одобряли… и что отношение друзей может показаться настолько важным. Но оно было именно таким.

Пока.

Потому что Вишневый Кот не сомневался: рано или поздно явится кто-нибудь с самого верха, мелкий небесный посыльный на побегушках у кармы, и объявит об ужасной ошибке. Он скажет, что, мол, простите, мистер Катлин, но вас здесь не должно быть. По ошибке небесной бухгалтерии, вашу душу поместили в раздел «Герои», а она принадлежит разделу «Интеллигенция». Мистер Катлин, вы же сами чувствуете, правда? Вы едва ли похожи на крестоносца. Вам следовало сделаться кинокритиком.

Конечно, этого не избежишь. Но пока такого не случилось, можно оставаться, лепиться к Команде. Не чудо ли? Он, Кот, пронырливый умник и убежденный трус, прибился к титанам и решил плестись за ними, пока не утащат прочь – чтоб только быть рядом и видеть.

Лишь бы небесная канцелярия не торопилась.

Но какое странное выражение на физиономии вождя титанов. Он даже не подключился к игре «выведи епископа». Он даже и не заметил ее. Определенно, что-то здесь нечисто. Закулисные дела. То бишь то, что Кот профессионально вынюхивает.

Погодите-ка, ага! Мексика – и история про того забавного парня-контрабандиста. Как его звали? Фри… Нет, Феликс. Будто кот Феликс. Хм-м, и оттого Джек так задумался? Ну, посмотрим…

И когда Джек начнет рассказывать нам про это дело? Кстати, а мы ведь могли бы и помочь…

Но момент затронуть тему все не представлялся. Джек направил лимузин к Гринвиль-авеню, покатил мимо «Американской модели», «Нью-Йорка», «Чикаго», к «Ла Марина дель Рей», вдоль «Променада холостяков». Шесть миль напролет девяносто процентов всей постройки отведено под ночную жизнь. Повсюду бары или рестораны с барами – все подают бифштексы и омаров, и нелепые коктейли с еще нелепейшими названиями, придуманными так, чтобы звучать неприлично при невнятном пьяном выговоре, – и всюду полно слабо одетых юных леди, поголовно подхватывающих генитальный герпес от грязных туалетных сидений.

Кот был там как рыба в воде, причем большая и очень уверенная рыба. Женщины обожали его блондинистость, лукавую усмешку – в общем, все его пять футов шесть дюймов. Обожали даже дылды, и это было хорошо. На кое-кого из них стоило вскарабкаться.

Но теперь Джек завез их в очень специфическое место. Во-первых, название: «Салун Войны муравьев». Во-вторых, клиенты. Никаких цветастых коктейликов с трубочками. Архетипическое место, куда приходят после работы потные пропыленные мужики, чтобы поговорить и серьезно выпить. И, похоже, хозяева не слишком хотели обзаводиться новыми клиентами, даже шестью хорошо упакованными зараз. Они сели за стол в углу, официантка быстро подошла, вежливо, дельно и сноровисто приняла заказ, но Кот чувствовал: ей наплевать, вернутся новые гости сюда или нет, подохнут они или уйдут довольные. Приятное в общем-то место. По крайней мере, там ощущался странный уют.

Кот глянул на Джека. Тот стиснул зубы и напряженно осматривал зал. Ага, время колоться.

– Так что там приключилось с Феликсом? – игриво поинтересовался Кот.

– Да, мне бы хотелось узнать, – с неподдельным интересом поддакнула Даветт.

– И мне тоже, – поддержал Адам, уже без воротничка. – Вы еще встречались с ним?

Джек посмотрел на Команду с удивлением и даже с благодарностью, затем улыбнулся и кивнул:

– Да, еще дважды.

– И что случилось? – понимающе усмехнувшись, спросила Даветт.

– Знаете, чтобы ответить, мне придется малость поговорить о мистере Арахисе.

– И какое Картер имеет отношение? – хмуро спросил Карл. – Он тогда не был президентом.

– Нет, но вред причинил, – медленно произнес Джек. – Кто еще мог объявить на весь мир, что толпе небритых якобы верующих погромщиков разрешено вломиться в американское посольство, захватить и мучить дипломатов четыреста сорок четыре дня, а потом уйти безнаказанными?

– Ты к чему? – снова нахмурившись, спросил Карл.

– А именно к тому, – отхлебнув и ухмыльнувшись, заметил Джек. – Целый мир узнал, чего нам не хватает в драке с отребьем: решимости делать грязную работу. А без нее их никак не остановишь. То бишь, если нас пихать долго и сильно, мы обязательно поддадимся. Потому нарки решили убивать людей из ведомства. Хотя бы парочку, чтобы Конгресс повыл и покричал, а потом так ничего и не сделал, а агенты увидели, как именно их поддерживают сверху и все спущено на тормозах даже после второго убийства. Тогда бы агенты и ушли. Нет, не из ведомства – а из своей работы. Перестали бы делать ее. А с какой стати им подставляться ради людей, которые только треплются и не хотят пошевелить и пальцем?

– И что остановило подобное небрежение? – поинтересовался Адам.

– Его не остановили, – процедил Джек.

– Вы шутите?

– Эх, парень, наверное, вы у себя не читаете газет. Впрочем, чего их читать? С восемьдесят третьего года убили пять агентов.

– И попытались убить вас? – предположила Даветт.

– Меня похитили.

Джек опорожнил стакан и показал его официантке.

– Вышло тупо. Феликс пытался предупредить меня. Он передал мне весточку за два дня, но мне стукнуло в голову поиграть в Джона Уэйна или вроде того, и я не убрался вовремя.

– А как узнал Феликс? – медленно произнес Кот.

– Это была его банда. Его партнеры, о ком он так беспокоился. Они пытались сделать себе имя, доказать, что могут совладать с сырым бурым героином.

Они здорово отметелили меня. Четверо. Взяли меня прямо в мотеле рано утром, когда я залез в душ.

Ну так ведь тупо с моей стороны. До невозможности тупо.

А они сработали вполне прилично: быстро, грубо, страшно. Скрутили, надежно связали и задали взбучку, чтобы показать серьезность. И увезли. Хоть штаны мне дали, и то ладно.

Через два часа мы были в старом заброшенном трейлере без колес, подпертом палками, меня за руки и за ноги примотали к креслу и придвинули к старому шаткому столу, будто собирались кормить меня, а затем расселись кругом и врезали по вене.