времена сдачи экзаменов. Но когда вижу, что подруга сосредоточена на происходящем за моей спиной, понимаю в чем дело. Аура супруга словно врезается мне в спину. Вдоль позвоночника пробегает волна трепета.

— Ждать такси в такой час придется долго. На стадионе вот-вот закончится футбольный матч, все бомбилы пасутся там. Быстрее будет поехать с нами. — Горский открывает двери заднего ряда, вынуждая моих подруг как можно скорее пристать на его предложение.

Первой в салон заползает Саша, следом за ней ныряет притихшая Ира. Когда намереваюсь влезть к ним третьей, то замечаю, как бровь мужа вопросительно ползет вверх. И хотя он не произносит ни слова, я все равно отвечаю:

— Ладно, я сяду вперед.

Знаю, что он не доволен моим поведением. Знаю, что глубоко в душе злится. Поэтому сама тянусь к хромированной ручке передней двери. Терпкий аромат мужского парфюма моментально проникает в ноздри. Ностальгия вперемешку с горечью настоящего растекается по телу.

Прошибает током, когда горячая ладонь Назара ложится поверх моей. Поворачиваю голову и едва не врезаюсь носом в щеку мужа. С такого близкого расстояния я вижу, насколько раскраснелись его глаза. Назар выглядит очень уставшим и измученным.

— Садись уже, — сглотнув, строго, но тихо просит Гор.

Когда я умащиваю свою пятую точку на переднем сидении, Горский внезапно хлопает дверью. Да так сильно, что я подскакиваю от неожиданности и едва не бьюсь головой об кожаную обивку автомобильной крыши.

— Он очень злой, — отзывается со второго ряда Ира, пока Горский обходит капот внедорожника и не может ее услышать.

Теперь я готова согласиться с подругой. Очень злой.

Пока мы едем к дому девочек, в машине висит напряженная тишина. Я постоянно тру потеющие ладони об коленки, время от времени поворачиваю голову в сторону водительского места.

Назар сосредоточенно ведет машину, изредка потирая уставшие веки.

Подруги на заднем ряду сидят как мышки, изредка перекидываясь парой слов друг с другом. Когда поворачиваю голову в их сторону, они тут же замолкают и через зеркало заднего вида косятся на Горского.

Высаживаем девчонок у самого подъезда. Саша жестом просит написать ей или позвонить завтра. Когда железная дверь шестнадцатиэтажного дома закрывается, Горский тут же вдавливает педаль газа в пол.

Несемся по ночному городу. Цифры на спидометре превышают разрешенную правилами дорожного движения скорость на добрый десяток километров.

— Тормози, — рычу я, когда стрелка переваливает за сто сорок километров в час. — Ты угробишь нас.

— Зато как поэтично будет смотреться гравировка «И умерли они в один день» на наших надгробьях, — бормочет устало Горский.

— Что ты несешь? — Глядя на растущую скорость, я цепляюсь рукой за двери, а стопами сильнее упираюсь в пол. — Какие еще умерли? Ты в своем уме?

Испуганные ноты моего голоса таки отрезвляют мужа, и он отпускает педаль газа.

— Каро, ответь мне на один вопрос, — отрывая взгляд от дороги, вдруг интересуется Горский. — Какого черта ты в драных колготках делала в караоке? Почему твое пальто в таком состоянии?

— Песни пела, разве не ясно? Развеяться захотелось, пока любимый муж проводит время в компании своей любовницы.

Назар сжимает руль с такой силой, что белеют пальцы.

— Твою мать, Каролина! — разъярённо рычит он. — Я был в больнице. В больнице! Маленький ребенок задыхался, потому что его мать идиотка не удосужилась спрятать пузырек с таблетками.

— Всегда говорила, что Баженова дура, — с двойным удовольствием язвлю я.

— И? Это все, что ты можешь сказать?

Вопросы мужа обижают. Скрещиваю руки, чтобы хоть как-то защититься от его укора.

Назар сворачивает в ближайший карман и останавливает машину. Заглушив мотор, он устало выдыхает. Трет ладонями лицо, чтобы немного взбодриться.

— Я понимаю, что все происходящее для тебя очень не просто. Как и для меня. Поверь, Каро, я каждую минуту думаю над тем, как разрешить все так, чтобы тебя, в первую очередь, это касалось меньше всего. — Ироничный смешок вырывается из моей груди. Думает он. — Понимаю, что получается пока паршиво. Особенно сегодня. Но, Веснушка, поставь себя на мое место. Хотя бы на секунду. Ты бы осталась в стороне в таком случае? Или все-таки поехала делать хоть что-то?

— Я бы не стала спать с помощницей, если бы была на твоем месте. Лучше уж в баре кого подцепить, и то заразы было б меньше.

— Шутка засчитана. — Гор устало поднимает уголки рта вверх. — А если серьезно?

— Скорую можно вызвать.

— Согласен. Можно. А дальше что? Лежать спокойно на диване?

— Как вариант.

— А вдруг позвонят и скажут, что не спасли. Что тогда?

Боль в голосе мужа бежит морозом по моей коже.

— С ним все нормально? — Шепот переходит в раненый хрип. — Он жив?

— Промыли желудок, поставили капельницу. До утра он под присмотром врачей, а дальше видно будет.

Молчим, напряженно дышим. Сидим друг напротив друга, каждый со своей правдой, со своим видением происходящего. Нам двоим болит по-своему. И как быть в данной ситуации понятия не имеем.

То ли усталость, то ли страх не позволяет нам продолжить словесную перепалку. Смотрим друг на друга, но не осмеливаемся сделать примирительный шаг.

Разочаровано выдохнув, Назар заводит машину. Продолжаем двигаться в сторону дома.

— Планируешь ночевать у них время от времени? — Задаю один из самых волнующих вопросов, когда оказываемся у ворот нашего участка.

— Не говори ерунды, Каролина. Нет, конечно.

— А что не ерунда, по-твоему? — Вспышка гнева снова охватывает мою голову. — Ездить по каждому звонку к Баженовой? Срываться среди ночи по первому чиху? Ты не скорая помощь, не сантехник и даже не нянечка. Ты в состоянии обеспечить уход этому ребенку без личных визитов. Сиделка, гляделка, няня, повар и медсестра могут дежурить у них круглосуточно.

— Это ребенок, как ты выразилась, Каро, мой сын. Я не могу игнорировать его, потому что…

«Потому что ты ему не мать» — мысленно продолжаю я слова супруга. Но в отличие от меня, Назар всегда понимает, когда надо остановиться.

— Удивительно, что ты так быстро воспылал любовью к незнакомому мальчику? Всего одна бумажка и такие чувства. А если Аннет все-таки подделала результаты ДНК? Что тогда?

— Шесть лабораторий подтвердили, что она не врет.

— А деньги зачем она требовала? К чему идти на такой криминал, если можно просто подать на алименты?

— У ребенка серьезное заболевание. Нужны несколько дорогостоящих операций. Аннет хотела заполучить нужную сумму, даже если я не признаю отцовство.

Глава 19

Каролина.

Через два дня мне опять улетать в другую страну. Очередные четырнадцать дней вдали от Горского, от нашего дома. Сколько таких было за пять лет совместной