— Да, похоже, у него были большие надежды. Только вы их быстро разрушили. — Она съежилась под его взглядом. — Я вам благодарна. Очень.

— Это не смешно, Сэми!

— Хватит орать на меня! Терпеть этого не могу!

Ной пятерней взъерошил волосы.

— Я не собирался на вас орать… Нет, черт меня дери, я собирался на вас орать! Вы в своем уме?! Вы хоть представляете, что он мог с вами сделать?! Если бы я не подоспел вовремя…

— Да, спасибо вам большое! Кстати, если не ошибаюсь, вы подоспели через окно. Можно поинтересоваться, что вы там делали?

— Вас спасал.

— Правда? А до этого?

— Выяснял, не нуждаетесь ли вы в помощи.

— Вы подслушивали!!!

— Вы дали мне выходной, и я решил поработать в саду.

Ной подошел к окну и указал на впечатляющую гору вырванных с корнем сорняков.

— К вашему сведению, это была мята!

— Да? Какое счастье, что вы не наняли меня садовником!

— Так вы все-таки подслушивали.

И снова гнев яростной волной накатил на Ноя.

— Прекратите увиливать, Сэми, вам повезло, что я был там, — не думаю, что старина Томас принял бы отказ. И что бы вы тогда сделали?

— Разумеется, побежала бы за помощью.

— Да что вы! А теперь представьте, что я — Томас. — Ной преградил ей дверь. — Ну, давайте. Чтобы побежать за помощью, вам придется пробиться к выходу. Посмотрим, как вы это сделаете.

— Не хочу даже пытаться! — выпалила Сэми. — Вы же не Томас!

— Думаете, справиться с ним было бы легче, чем со мной?

— Если бы пришлось, я бы нашла на него управу.

— О да, вполне возможно, вы бы попытались. Только вот росту в вас пять футов и два-три дюйма. И весите вы в лучшем случае сто десять фунтов. Понимаете? Во мне шесть футов и все сто восемьдесят пять весу. А теперь представьте, что на мне нет одежды и я вполне готов к активным действиям.

— Вот спасибо! Вы, как никто, умеете успокоить! — воскликнула Сэми.

— Вы приводите незнакомца в дом, говорите ему, что хотите зачать от него ребенка, потом сообщаете, что торопитесь. Очень торопитесь! Почему вас удивляет, что он воспринял ваши слова буквально?

— Так вы все-таки подслушивали!

— Вы чертовски правы, я на самом деле подслушивал. Да, кстати, что там была за чушь про розы и маргаритки? Вы задаете подобные вопросы всем претендентам?

— Вы закончили орать на меня или есть еще что-то?

— Не уверен.

— Отлично, когда будете уверены, я вам отвечу.

— Очень хорошо. Учтите, милая, что, когда вы в следующий раз отколете подобный номер, я лично позабочусь, чтобы вы об этом пожалели. — Все остальные сто пятьдесят три угрозы Ной решил оставить про запас, потому как предчувствовал, что им еще найдется применение. — Я закончил, теперь объясните, что вы имели в виду под этими розами и маргаритками.

— Я хотела выяснить, имеет ли он ко мне какой-либо интерес романтического характера.

— О да, выяснить наличие этого интереса было несложно!

— Да я не про это! Вы не понимаете? Розы!

— Видимо, я слишком туп, чтобы уследить за ходом ваших мыслей. Не вижу никакой связи между розами и предметом вашего собеседования.

— Красные розы символизируют вечную любовь, мужчины дарят их, если хотят поухаживать или имеют серьезные намерения.

— Ошибаетесь, — отрезал Ной, — мужчины дарят цветы, потому что у женщин при взгляде на них загораются глаза, и тогда от них можно добиться чего угодно. Если хотите знать, мужчины дарят цветы в двух случаях: когда хотят затащить женщину в постель или когда хотят получить прощение за какую-нибудь ерунду и — опять же затащить ее в постель.

— Какой же вы циник!

— Ошибочка, я реалист. Да, кстати, запомните еще одну вещь: розы идут в ход лишь в самом крайнем случае.

— Почему?

— Потому что они чертовски дорого стоят, чтобы дарить их по пустякам. Поверьте мне, я знаю это со слов настоящего эксперта.

Сэми замерла и широко раскрытыми глазми уставилась на Ноя.

— Вы имеете в виду вашего отца?

— Скажем так: я получил от него образование в самых неожиданных областях. Вернемся к моему вопросу: зачем заставлять потенциальных папаш выбирать между розами и маргаритками?

— Если претендент выбирает розы, он имеет ко мне романтический интерес. Мне не нужны романтические связи, мне нужны маргаритки.

— Вы получите не маргаритки, а весьма серьезные проблемы. Особенно если следующий папаша будет более удачлив, чем этот сегодняшний… как его… Томас.

— Вы знаете его имя? Как долго вы просидели под окном?

— Долго.

Ной с удовольствием наблюдал, как Сэми, слегка приоткрыв рот, вспоминала, что она наговорила.

Сэми мысленно начала загибать пальцы: сначала узнала имя претендента, потом выяснила, что он правильно понял объявление, потом рассказала про Ноя. Слава богу, хватило ума хоть имя его не назвать! И все-таки она сказала достаточно, чтобы понять, о ком идет речь. Хуже того, она назвала его совершенством!

— О боже! — краска залила ей лицо, и Сэми со стоном закрыла глаза. — Не может быть!

— Да, — Ной наклонился к ней, — я все слышал.

— Что слышали?

— То, что вы считаете меня совершенством.

— Идиотка, — прошептала она, закрывая пылающее лицо ладонями.

— Может, расскажете мне, какие качества вы считаете идеальными для отца вашего ребенка?

— И не подумаю, это останется между мной и тем, кого я выберу.

Она шутит?

— Вы ведь шутите. Это не может быть правдой.

Сэми отняла руки от лица.

— Разумеется, не шучу, список требуемых качеств известен только мне, и вы — один из возможных вариантов идеального отца. Другие тоже могут обладать всеми нужными характеристиками.

Ной подавил разочарованный вздох.

— Да я не про ваш дурацкий список, я о ваших планах на ребенка. Не могу поверить, что после всего случившегося вы еще собираетесь проводить собеседования.

— Это первый и единственный случай, — отмахнулась Сэми, — больше такого не произойдет. В следующий раз я буду внимательней. Если он расстегнет хотя бы пуговку…

— У меня есть решение вашей проблемы.

Ной и сам не ожидал, что скажет это. Похоже, он перешагнул еще один нравственный барьер.

Перешагнул? Проклятье, да сегодня он шагает по этим барьерам как по бульвару!

Сэми в изумлении воззрилась на него: