— Татьяна, вы меня слышите? — спросил Пирожок.

— Да, что? А, конечно! — откликнулась я, но сама в эту минуту была далеко-далеко, за тридевять земель от Пирожка с его проблемами, пытаясь вспомнить все, что когда-либо слышала о Генке Цыгане, каким он ныне стал. У меня даже вдруг ужасно разболелась голова. Неужели все так просто? Нет, не может быть. По морде дать, драку затеять — это, я понимаю, в стиле Цыгана, но убивать женщину только за то, что она вышла замуж за другого… Чушь собачья. Хотя… когда я в последний раз видела Генку? Лет пять назад, если не считать встречи с ним на свадьбе Ангелины…

— А потом она сама позвонила, — продолжал бубнить Пирожок, — и сказала, что хочет уйти от дел, хочет воспользоваться моим предложением, если оно осталось в силе. Все было сделано честно и легально. Вы понимаете, мне сейчас не нужна война, я строю свою империю и исправно плачу налоги, мне нужно положительное общественное мнение.

Я хмыкнула, зная, каким «законным» образом приобретены другие рестораны. Ишь, «положительное общественное мнение» ему понадобилось! Он что, в депутаты собрался баллотироваться? Вполне возможно, это сейчас модно: получи депутатскую неприкосновенность и обтяпывай свои делишки дальше…

— У меня к вам просьба личного характера, — донесся до меня голос Пирожка. — Прикажите своим борзописцам прекратить на меня охоту. Из этого ничего хорошего не выйдет ни для вас, ни для них.

Последнее его заявление ужасно разозлило меня. Он еще угрожает, зараза! Я с вызовом глянула ему в глаза, и… желание сказать какую-нибудь гадость пропало само собой. Ну почему так: появляется на моем пути более-менее интересный мужчина, который на настоящего мужика смахивает, так непременно оказывается бандитом или чем-то вроде того.

— Ладно. Но… Услуга за услугу, — произнесла я угрюмо, хотя и настойчиво, — вы мне даете информацию о Цыганове — где его можно найти, чем он занимается… В общем — все. Тогда мои люди прекращают публикацию статей. Хотя можете мне поверить, материала у них хватило бы надолго, биография у вас занятная.

— Однако… — хмыкнул Пирожок. — Угрожать мне многие пробовали, заказать тоже пытались, а вот шантажируют в первый раз. Своеобразная вы дама, Татьяна Александровна.

— Какая уж есть, — процедила я сквозь зубы. — Другой меня все равно нет.

Пирожок вдруг расхохотался. Громко, сочно и как-то беззаботно.

— Вы еще сколько на самом деле в Москве пробудете? — спросил он, отсмеявшись. — Я бы с большим удовольствием пригласил вас отужинать в любом месте по вашему выбору.

— Завтра улетаю.

— Я позвоню вам, — сообщил он и, взглянув на часы, стремительно поднялся.

И он действительно позвонил через некоторое время и сообщил, где можно найти Генку.

По московскому его телефону никто не отвечал — вероятно, Геннадий был в отъезде. Хотелось верить, что не в бегах. Смутные сомнения терзали мою душу: причастен он или нет к смерти моей подруги?

На всякий случай я решила позвонить мужу Ангелины еще раз — вдруг он знает что-нибудь об отношениях Гели с Геннадием. Набрала офисный номер и попросила секретаршу соединить меня с Алексом.

— Шефа нет, он на совещании соучредителей, — объяснила мне секретарша, но на вопрос, где проходит это самое совещание, вразумительного ответа дать так и не смогла.

Я в очередной раз подивилась тому, как слабо у нас работают кадровые агентства. Большинство девушек, занимающих секретарские места, отличаются редкой тупостью. Клонируют их, что ли? Они абсолютно непригодны для работы и способны выполнять только декоративные функции, хотя может быть, что в приемных их и держат специально для этого.

— Барышня, потрудитесь передать вашему шефу, что ему звонила Татьяна Иванова. Мне необходимо встретиться с ним сегодня, завтра утром я улетаю в Тарасов. Буду ждать звонка. Запишите, пожалуйста, номер моего мобильного телефона большими цифрами и положите записку на стол перед собой, — предупредила я, не рассчитывая на особую памятливость и сообразительность девушки из приемной.

Я спустилась в ресторанчик при гостинице и поужинала. В голове моей вертелась какая-то мысль: что-то я еще должна была сделать в Москве и не сделала.

Я вернулась в номер и зачем-то принялась наводить порядок в своей сумочке, что делаю довольно редко. В моей сумочке всегда почти идеальный порядок, ничего лишнего: косметичка, ключи, записная книжка и мобильный телефон, кое-какие мелочи, нужные для работы, и иногда — старый добрый «макаров». Правда, в этот раз оружие осталось дома, проблемы в аэропорту мне были не нужны. Я выложила содержимое сумочки на журнальный столик и, когда рядом с моими собственными ключами от квартиры на столе оказалась еще одна связка — с керамическим брелоком в виде слоненка, наконец-то вспомнила, что за дело у меня осталось.

Ключи от Гелиной московской квартиры напомнили — я же так и не добралась до нее. Хотя шансы на то, что там найдется что-нибудь важное для расследования, равнялись нулю.

Я посмотрела на часы: время уже далеко не детское. Метро-то еще работает, а вот автобусы… Ладно, поймаю машину. А как возвращаться? Заказывать такси и трястись до гостиницы? А завтра рано вставать, не высплюсь, будет голова раскалываться. У меня так всегда: не то чтобы я боюсь летать, но стоит мне накануне перед полетом недоспать, жди головной боли.

Я окинула взглядом номер, и в голову мне пришла замечательная мысль — никуда я из Гелиной квартиры не поеду, останусь ночевать там и завтра поеду в аэропорт оттуда. Там, между прочим, гораздо ближе. Я быстренько собрала свои вещи, заказала такси, спустилась вниз, расплатилась за проживание в гостинице, немного поболтала с администраторшей в ожидании машины и отправилась на квартиру, принадлежавшую Геле.

* * *

Через два часа, борясь с навалившейся сонливостью, я открывала дверь небольшой двухкомнатной квартирки. Перед тем как войти, немного постояла на пороге — не то чтобы я боялась призрака подруги, просто трудно было войти, зная, что я уже никогда не увижу хозяйку квартиры. За моей спиной раздались чьи-то шаги, и кто-то, почувствовала, уставился мне в спину, стараясь пробуравить дырку в моем затылке. Я обернулась — на меня смотрела пожилая тетка в полинялом халате, тапочках на босу ногу, с полным мусорным ведром. Тетка, не стесняясь, рассматривала меня.

— Здравствуйте, — зачем-то произнесла я. Мне вовсе не нужен был никакой разговор, но вид у тетки был столь недружелюбный, что она вполне могла вызвать милицию.

— Вы к кому? — подозрительно спросила она. — Здесь никто не живет.

— Я? Понимаете, я — подруга Гели, хозяйки квартиры. Ее мама просила меня перебрать вещи, она сама никак с духом не соберется прийти сюда после ее смерти. Вот и дала ключи, — произнесла я, тряся перед носом тетки связкой, — чтобы я все в порядок привела…

Как ни странно, тетку вполне удовлетворило мое объяснение. Что-то бормоча про тех, кто хапает и ртом, и другими частями тела, она громыхнула крышкой мусоропровода, потом принялась, так же ворча, ковыряться в своем замке и наконец скрылась в квартире.