Остальные 12 детей были выбраны случайным образом из всех остальных сирот. Шесть из них были назначены в группу IIA. Этим детям в возрасте от 5 до 15 лет нужно было сказать, что их речь вообще не нормальна, что они начинают заикаться и что они должны немедленно прекратить так делать. Последние шесть детей в группе IIB, схожие по возрасту с группой IIA, говорили нормально. К этой группе необходимо было относиться соответственно их речи, подбадривать и хвалить их.

При первом посещении детского дома Тюдор оценила IQ каждого ребенка, провела тестирование, определившее, были ли они левшами или правшами. В то время существовала популярная теория, объяснявшая, что заикание вызывает дисбаланс мозговых функций. Если, например, ребенок родился левшой, но был переучен на правую руку, его нервные импульсы могли работать искаженно, влияя на их речь. Джонсон не верил в эту теорию, но все же предложил Тюдор проверить этот факт в ходе исследования. Она предлагала детям рисовать на доске и сжимать лампочку динамометра. Большинство из сирот были правшами, но левши присутствовали во всех группах. В том числе не было обнаружено никакой корреляции между способностью владеть двумя руками и качеством речи. Изменения речи и поведение всех детей фиксировались анонимно, каждому ребенку был присвоен номер.

Экспериментальный период длился с января до конца мая 1939 года, и фактическое вмешательство состояло в том, что Тюдор ездила в Давенпорт из Айовы регулярно каждые несколько недель и разговаривала с каждым ребенком приблизительно по 45 минут. Она следовала согласованному плану эксперимента. В своей диссертации Тюдор писала, что, когда она беседовала с заикающимися детьми, которые пытались сказать, что они заикаются, она отвечала им: «Ты перерастешь это, и сможешь говорить даже намного лучше, чем говоришь сейчас. Не обращай внимания на то, что другие говорят о твоей речи, просто они не понимают, что это возрастное, что это только ступень твоего развития».

Детям, которые изначально не заикались, но которые должны были оказаться угнетенными словами взрослых, экспериментаторы говорили: «Учителя и воспитатели решили, что у тебя много проблем с речью. У тебя много признаков заикания, много симптомов. Ты должен контролировать себя и немедленно перестать заикаться. Или останавливаться, когда чувствуешь, что заикаешься и не говорить вообще. Используй свою силу воли. Делай все, чтобы говорить правильно. Никогда не говори, что ты не можешь сказать что-то правильно, конечно, можешь! Ты же знаешь ребят, которые заикаются, верно? Так вот у них все начиналось точно так же».

Дети в детском доме отреагировали на вмешательство экспериментаторов сразу же. После второй встречи с пятилетней Нормой Джин Пью Тюдор написала: «Было очень трудно заставить ее говорить вообще, хотя еще месяц назад она разговаривала совершенно свободно». Другой ребенок из группы, девятилетняя Бетти Ромп, «практически отказывается говорить», — написали исследователи в своем отчете, «большую часть времени она просто сжимала свои руки». 15-летняя Хейзел Поттер, самая старшая в своей группе, стала «намного больше молчать и обдумывать то, что она хочет сказать, и говорить стала меньше», как отметила Тюдор. Девочка с фамилией Поттер тоже приобрела проблемы с речью, помимо этого у нее появился нервный тик — она стала тревожно щелкать пальцами. Ее спросили, почему она заикается, так много раз повторяя одну и ту же букву: «Потому что я боюсь, что не смогу сказать следующее слово». «А почему ты щелкнула пальцами?» — «Потому что я боялась, что начну заикаться».

Это исследование отразилось на всех школьных занятиях детей. Один из мальчиков начал отказываться от чтения в классе. Другой ребенок, одиннадцатилетний Кларенс Фифер, начал постоянно поправлять свою речь. «Он остановился и сказал мне, что у него будут проблемы со словами, прежде чем он их скажет», сообщила Тюдор. Она спросила его, откуда он знает. Он сказал, что звук «не выйдет, чувствуется, что он застрял там». Двенадцатилетняя сирота, Мария Корласке, стала замкнутой и капризной. Во время их сессий Тюдор спросила, знает ли лучшая подруга Марии о ее «заикании». «Нет» — пробормотала Корласке. «Почему нет?» Корласке переминалась с ноги на ногу: «Я почти никогда с ней больше не разговариваю». Два года спустя она сбежала из детского дома и в итоге оказалась в интернате для девочек — одновременно избегая проявлений своей «новой» речи.

Сама Мэри Тюдор очень сожалела о том, что произошло с детьми. Трижды после официального окончания эксперимента она возвращалась в детский дом, чтобы добровольно оказать последующую коррекционную помощь. Она рассказала детям из здоровой группы, что они на самом деле никогда не заикались. Но на этот благой жест дети отреагировали недоверчиво. Благонамеренное воздействие, однако, было сомнительным. Она написала Уэнделлу Джонсону о сиротах в своем письме от 22 апреля 1940 года: «Я верю, что со временем они… выздоровеют, но мы, безусловно, плохо повлияли на их жизнь».

После выпуска книги в 2001 году был составлен судебный иск, обвиняющий Джонса и Тюдор в некомпетентности. В книге рассказано, что у некоторых сирот после эксперимента проявились длительные психологические последствия. Многие из сирот рассказали, что они пострадали от «Чудовищного эксперимента», но кроме диссертации Мэри Тюдор, давшей показания 19 ноября 2002 года, не было никаких реальных доказательств этих событий. Трое выживших бывших сирот пожилого возраста, выступившие на стороне истца, помогли ускорить урегулирование процесса.

Генеральная прокуратура штата Айова заявила в пресс-релизе 17 августа 2007 года, что шестерым участникам эксперимента будет выплачена компенсация в размере 925 000 долларов. Верховный суд Айовы был справедлив, хотя университет отказался принять на себя ответственность за любой потенциальный вред, причиненный сиротам.

Несмотря на урегулирование проблемы, спорным остается вопрос по поводу того, какой вред, если таковой был, исследование Джонсона нанесло детям-сиротам. Николас Джонсон, сын покойного Уэнделла Джонсона, яростно защищал своего отца. Он и некоторые специалисты из области логопедии утверждают, что Уэнделл Джонсон не собирался причинять вред детям-сиротам, и что ни один из детей в конце эксперимента не был деле диагностирован как «заикающийся».

Другие специалисты осудили эксперимент и сказали, что негативное влияние, которому подверглись дети, плохо повлияло на речь и поведение детей-сирот. Письма между Мэри Тюдор и Уэнделлом Джонсоном, написанные вскоре после окончания эксперимента, свидетельствовали о том, что речь детей значительно ухудшилась. Да, Мэри Тюдор трижды возвращалась в приют, чтобы попытаться исправить негативные последствия эксперимента, но выразила сожаление по поводу того, что не смогла обеспечить достаточное количество коррекционных занятий, чтобы ликвидировать все последствия.

Сегодня Американская ассоциация речевого и языкового слуха («American Speech-Language-Hearing Association», ASHA, основана в 1925 году) запрещает проводить эксперименты на детях, когда существует значительная вероятность причинения долговременных вредных последствий.

Литература:

Dyer J. Ethic and Orphans: The `Monster Study'. — Mercury News. San Jose Mercury News, 2001. — [Text]: https://www.coursehero.com/file/33457198/JimDyerarticledoc/