Из-за этих мыслей она бурно отреагировала на его поцелуи, когда он опустил ее возле кровати, уверенно и умело раздел, собственническими движениями проводя ладонями по ее телу, и, уложив на кровать, стал сбрасывать с себя одежду. Она ощутила облегчение, когда он достал презерватив, потому что мысль о предохранении даже не пришла ей в голову.

Он был с ней нежен, и она испытывала благодарность к нему за то, что он поверил ее предупреждению о небогатом сексуальном опыте. Он обращался с Сильви так, словно она была девственницей. А когда он наконец медленно вошел в нее, она не испытала ни малейшей боли, а только трепетное удовольствие, еще сильнее разогревшее пламя желания.

Только утром он понял: что-то не так.

Сильви проснулась в его объятиях. Он отнес ее в душ и там снова занялся с ней любовью. Маркус крепко прижал ее к стене, а теплая вода омывала его спину. Он накрыл ладонями ее полную, красивую грудь, сжал зубами мочку ее уха и под ее сладострастные стоны стал ее покусывать. Она подняла к нему сияющее лицо, закинула ногу на его бедро, и ему сразу вспомнился тот день, когда они познакомились, и как он провожал эти ноги мужским одобрительным взглядом, когда она шла по коридору. Уже тогда он понял, что хочет ее.

И вот они стали любовниками.

Но что-то было не так. Он не мог определить, что именно. Какое-то аморфное облако, висящее над его головой, омрачало счастье. Сильви, как он и ожидал, была весела и довольна. Но раз или два он поймал на себе ее прежний взгляд. Прикрыв на мгновение глаза, она снова посмотрела на него так, словно пыталась запомнить его черты.

Маркус позвонил своему камердинеру и велел тому привезти свежую одежду. А сам, пока Сильви одевалась и причесывалась, занялся приготовлением завтрака. Отыскав в холодильнике яйца и бекон, поджарил яичницу.

Сильви вошла на кухню, когда он выкладывал яичницу на блюдо.

– Как раз вовремя!

Она села в кресло и улыбнулась ему в ответ. Лицо ее так сияло, что он невольно подумал, будто ошибся, уловив в ее поведении какую-то сдержанность.

– Еще ни один мужчина не готовил мне завтрак!

– Хорошо, – удовлетворенно заметил он, садясь напротив нее. – Значит, ты никогда этого не забудешь.

– Нет. Я никогда тебя не забуду!

Его рука с вилкой застыла в воздухе. Ее ответ прозвучал как-то слишком решительно. Его слова были просто беспечной шуткой, он не вкладывал в них какого-то особого смысла.

– Сильви…

В дверь позвонили.

Маркус так смачно выругался, что она, явно удивившись, вскинула голову.

– Я открою, – сказал он. – Это мой камердинер. – Он оставил ее на кухне, а сам спустился по лестнице, чтобы открыть входную дверь. Когда он вернулся обратно, Сильви ставила грязную посуду в посудомоечную машину.

– Прости, Маркус, но мне нужно поторопиться, меня ждет масса работы, – сказала она. – Не спеши, оставайся сколько хочешь, только закрой за собой дверь.

– Что за работа?

– Составление плана новой рекламной кампании. Этой работы мне хватит на всю неделю. – Она надела свой теплый плащ и взяла портфель. – А что?

Черт, он не мог ответить на этот вопрос. Но ему почему-то нестерпимо хотелось увидеть Сильви в офисе.

– Я бы хотел его посмотреть, – медленно произнес он и, увидев в ее глазах тревогу, поспешно добавил: – Не для того, чтобы что-то изменить! Просто мне интересно, что ты делаешь.

Сильви потянулась к Маркусу и поцеловала его.

– Это будет прекрасно! Заходи в любое время.

Маркус хотел зайти в тот же день, но, приехав к себе в офис, обнаружил массу срочных сообщений и неотложных дел на понедельник. А вечером его приглашали на деловой обед, от которого он не мог отказаться.

Часов в пять он позвонил Сильви.

– У меня сегодня вечером деловой обед, так что я не смогу увидеться с тобой.

– Спасибо. Ты очень внимателен. – В ее голосе звучало явное удивление, словно она не ожидала, что он вспомнит о ней.

– Завтра мне придется уехать из города, а вернусь я где-нибудь в четверг. Хочешь встретиться в следующий вторник вечером?

– Гмм. Наверное…

– Ты говоришь не очень-то уверенно, – заметил он.

Мужской инстинкт подсказывал ему, что надо забыть о работе и немедленно ехать к ней. Запечатлеться в ее душе так прочно, чтобы она поняла, что и телом и душой принадлежит ему, и только ему.

– Я буду очень рада. – Ее голос звучал немного теплее. – Хочешь, я приготовлю домашний обед? Настала моя очередь готовить для тебя.

– Это было бы великолепно. – И он кое-что захватит с собой, чтобы утром не пришлось звонить этому чертову камердинеру! – Ты будешь скучать обо мне?

Он услышал ее сопение и не понимал, расстроилась она или раздражена.

– Я буду очень скучать о тебе, – ответила она.

Во вторник он позвонил ей из Толедо, и при звуке ее голоса у него сразу поднялось настроение. В среду в девять часов вечера, лежа в постели в гостинице и жалея, что Сильви нет рядом с ним, он дал волю мыслям о ней, беспрестанно крутившимся в голове.

– Привет.

– Маркус! – В ее голосе прозвучал нескрываемый восторг, но потом она заговорила сдержаннее. – С работой все в порядке?

– Прекрасно. Завтра я прилечу домой, и… – он понизил голос. – Завтра в это время ты будешь в моих объятиях…

– Возвращайся скорее, – тихо произнесла она.

– Как бы мне хотелось быть сейчас рядом с тобой!

– Мне бы тоже хотелось…

Затем Маркус во всех интимных подробностях рассказал ей, чем бы ему хотелось заняться, пока не почувствовал дрожь во всем теле и не услышал в трубке ее учащённое дыхание.

– А отдохнув, мы начнем все снова, – заключил он.

– Ты очень плохой человек, – с укором произнесла Сильви. – Как же, по-твоему, я после этого буду спать?

– Так же плохо, как я спал без тебя. – Воцарилось молчание, и он не мог сказать, кто из них больше потрясен, она или он сам.

– Завтра встретимся? – раздался ее голос.

На следующий день Маркус, сев в ожидающую его машину, велел шоферу ехать в здание «Колетт». Он не мог ждать вечера, чтобы увидеться с Сильви.

В ювелирной компании, под изумленными взглядами секретарш, он уверенно прошел к нужному кабинету.

– Маркус! – Она сидела за столом, а когда их взгляды встретились, соскочила с кресла и бросилась ему в объятия, обвив его шею руками и крепко обняв. Затем, вспомнив, где находится, быстро высвободилась.

Но он не был намерен ее отпускать.