Я попытался встать с прохладной травы, но ее маленькая рука поймала мое запястье и вновь потянула вниз.

– Если тебе это так интересно, спроси у отца.

– Он говорит, что императора убил какой-то мстительный раб. По его словам, мой брат умер как герой, а мать погибла, потому что возник хаос.

– Твой отец – порядочный человек. Он не станет лгать.

– Верно, но у него есть привычка время от времени опускать правду. Это лучший способ солгать, не солгав.

В траве мне был виден лишь ее темный силуэт – смутные очертания лица, заплетенных в косы волос, обнаженных рук.

– Ну, пожалуйста, Викс.

Я сделал глоток из кувшина, затем еще один.

– Я запер твою мать в чулане, – медленно произнес я, после чего поведал ей все про тот день, когда умер император: он пал от рук моих родителей, причем все произошло на моих глазах. Нет, конечно, в моем рассказе имелись дыры, некоторые я латал, вспоминая, что рассказывала мне мать, некоторые же обходил стороной, ибо в них таились такие жуткие вещи, которые я предпочел бы забыть. Пока я говорил, Сабина не проронила ни слова, молча слушая меня в темноте. Но ее первый вопрос потряс меня.

– Твоим родителям удалось бежать?

Я не знал, что ей ответить. Мне вспомнился дом на вершине укутанной туманом горы, где моя мать растила своих детей, а отец терзал клочок земли, который называл садом. Оба мертвы для Рима и счастливы вдалеке. Я молчал, но улыбка Сабины настигла меня даже в темноте.

– Вот и хорошо.

С этими словами она взяла у меня из рук кувшин и сделала еще один глоток.

– О боги, что за гадость. А мой брат? Он действительно умер как герой?

– Да.

Ее старший брат мне нравился – высокий, темноволосый преторианец, который всегда стремился с честью выполнять свой долг. Не могу сказать, что это у него всегда получалось, но по крайней мере он старался.

– Он и был герой.

– Мне его не хватает, – призналась Сабина. Она сидела, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. – Хорошо, когда у девушки есть брат.

– У тебя есть Лин.

– Да, но он мой младший брат, и сколько бы ему ни было, я как старшая сестра буду о нем заботиться. А вот старший брат – девушке без него никак, ведь кто еще защитит ее?

– Он пригрозил, что отрубит мне голову, если я еще раз посмею поцеловать тебя, – признался я. – Сказал, чтобы я не лапал тебя своими грязными руками.

– Вот видишь.

– А за мать прости. – Я тоже отхлебнул из кувшина. – За чулан и все остальное.

– Не переживай, – ответила Сабина. – Мать она была никакая. Сказать по правде, в ней вообще не было ничего человеческого.

– Наверно, ты права.

Ее мать и впрямь была сука еще та, и я был рад, что Сабина на нее не похожа, будь ее мамаша хоть трижды красавица. Я просто не смог бы поцеловать девушку, похожую на ту гадюку.

– Но я не знаю, кто убил ее в том чулане, – добавил я. – Только не я.

– У нее было немало врагов. Не исключаю, что в том хаосе кто-то воспользовался подвернувшейся возможностью. – Сабина вновь взяла у меня из рук кувшин. – Боюсь, что твое отвратительное вино начинает мне нравиться.

– Бывает.

Сделав глоток, Сабина вернула мне кувшин и откинулась на траву.

– Спасибо тебе, Викс, что рассказал мне.

– Я рад, – ответил я и оперся на локоть и тоже поднял взгляд на усыпанное звездами небо. – Любуешься звездами?

– Да. После них весь наш мир кажется таким крошечным.

– Астролог как-то раз прочел мои звезды, кстати, в тот самый день, когда был убит Домициан. Он сказал, что в один прекрасный день я буду командовать легионом и меня будут звать Верцингеторикс Рыжий.

– И ты ему поверил?

– Не знаю. Он был такой смешной – маленького роста, с брюшком, очень веселый. Совсем не похож на астролога. Но его слова имели привычку сбываться.

Сабина по-прежнему смотрела на небо.

– Не думаю, что я смогла бы прочитать звезды. И вообще зачем богам нужно раскрывать для нас наши судьбы? По-моему, они предпочли бы держать нас в неведении.

– А я в свои звезды верю. Я заставлю их говорить то, что мне нужно.

Сабина задумчиво посмотрела на меня.

– Не сомневаюсь.

Я приподнял голову.

– Кстати, сегодня звезды очень даже хорошие.

– Викс.

– Что?

– Так ты поцелуешь меня? Или мы будем до бесконечности говорить о звездах?

Я задумался, как мне лучше ответить на этот вопрос – да или нет. Ни тот ни другой ответ меня не устраивал. Я просто наклонился и поцеловал ее, вдыхая запах сухой травы и лета. Мои губы ощутили вкус вина на ее губах. Моя ладонь, словно чаша, накрыла ее грудь, ее прохладные пальцы принялись рисовать неспешные круги на моем затылке, но самое главное, рядом не было никакой возмущенной тетки, которая огрела бы меня по голове, никого, кто помешал бы мне стащить платье с плеча Сабины.

Я припал губами к ее шее и начал расплетать ей косу. Мне хотелось, чтобы волосы ее рассыпались по траве, но в следующий момент мне в грудь уперлась ее рука и оттолкнула меня.

– На сегодня хватит.

– Я правильно понял? – с этими словами я откинулся на спину. Не скажу, что я был разочарован. Скорее ждал, что так оно и будет. Прошлый раз она дала себя поцеловать, сегодня – поцеловать и подержать за грудь. Значит ли это, что следующий раз?… – Эй, ты куда? Мы еще можем поговорить о звездах. Да и это ужасное вино еще не закончилось.

– Замолчи, Викс. Или ты хочешь разбудить весь дом?

Сабина поднялась с травы, стряхнула с платья налипшие травинки и протянула мне руку.

Я пристально посмотрел на нее.

– Что ты задумала? – Я попробовал высвободить руку, но она не желала ее выпускать.

– Пойдем со мной.

– Куда мы? – спросил я, когда она потащила меня через атрий, а затем по какому-то темному коридору.

– К тебе. Если будет кровь, никто не станет задавать лишних вопросов. Где твоя дверь?

– Кровь? – растерянно переспросил я, как какой-нибудь попугай. Скажу честно, ее слова обычно доходили до меня с опозданием. Мы на цыпочках прошли мимо темных кухонь к моей каморке.

– Насколько мне известно, в таких случаях бывает кровь, – шепотом пояснила Сабина. – А у меня это будет первый раз. Если кровь найдут на твоей простыне, никто не станет задавать никаких вопросов, потому что у тебя после твоих драк то нос разбит, то ссадины и царапины. Но если на моей! Эти досужие рабыни вечно суют нос не в свои дела.

Голова моя пошла кругом, и не от выпитого вина.