– Продолжай.

– Еще я страшный зануда, – продолжил Тит. – Мне не хватает остроумия. Да и просто ума. Про внешность я умолчу. А поскольку собственных слов и мыслей у меня нет, то я обычно цитирую других. Например, Горация или Катона. Причем Катона я могу цитировать часами.

– Пока что получается отлично, – кивнула Сабина. – Продолжай.

– Думаю, меня ждет самая обычная карьера – трибун, квестор, претор и так далее. Но поскольку я страшный зануда, то крайне маловероятно, что я покрою свое имя славой.

– Это тебя беспокоит? – улыбки на лице Сабины как не бывало. Она стала сама серьезность.

– Не то чтобы очень, – честно признался Тит. – Империя существует благодаря таким, как я. Мне поручают дело, и я делаю его на совесть. Но высоко я не вознесусь – просто буду служить Риму, и это все. Могу точно сказать: той, кто выйдет за меня замуж, императрицей никогда не стать. – Тит развел руками. – Вот, пожалуй, и все. Даже не знаю, что еще можно сказать, про такого, как я.

Сабина задумчиво наклонила голову.

– Все, я сдаюсь, – сказала она, помолчав. – Тебе не нужно никаких уроков. Ты умеешь делать предложения. Главное, найди себе подходящую девушку, и она сама упадет в твои объятия.

Тит улыбнулся и потупил глаза, машинально пригладив непослушный вихор.

– Ты уверена, что не хочешь за меня замуж? – спросил он, наконец решившись посмотреть на нее. – Пусть я не горю желанием посетить Сирию, но мне почему-то кажется, что мы с тобой нашли бы общий язык.

– Я польщена. – Сабина поднялась с кресла. – Но должна тебя разочаровать: стоит тебе узнать меня ближе, и ты поймешь, что я не слишком хорошая жена. Я терпеть не могу пиры. Зато люблю приключения. А еще я привыкла поступать по-своему. Коль уж ты перечислил мне свои недостатки, то должен знать и мои.

– Мне нравятся твои недостатки. – Держа в руке букет фиалок, Тит поднялся с места. – Наверно, нам никогда не нравятся люди с недостатками, которые похожи на наши собственные. Зато мы мечтаем о тех, кто нам не подходит.

– Наверно, ты прав, – согласилась Сабина, задумчиво на него глядя. – Причем о тех, кто нам совсем не подходит.

– То есть у тебя уже кто-то есть? – грустно спросил Тит.

– Спасибо за цветы, – ушла от ответа Сабина и зарылась носом в букет. – Обожаю фиалки.

– Мне так и сказал твой стражник.

– Викс? – усмехнулась Сабина. – Как мило с его стороны. Пожалуй, я найду способ его отблагодарить.

Викс

– Викс?

Голос настиг меня, когда я, спотыкаясь, брел по саду. Я тотчас застыл на месте. Уже опустилась ночь, луны на небе не было, и я толком не понял, кто меня позвал. Рука мгновенно скользнула к рукоятке меча, который я по привычке носил на поясе, даже когда просто отправлялся в таверну выпить.

– Кто здесь?

– Это я. – Над темным пространством лужайки возникла чья-то рука.

– Госпожа Сабина? – спросил я и сделал шаг ей навстречу.

– Только не вздумай заколоть меня своим мечом.

Еще одно движение, и я наконец разглядел, что она лежит, растянувшись на траве, и машет мне рукой.

Мои пальцы разжались, и я отпустил рукоятку.

– Что ты здесь делаешь?

– Это первая ночь без дождя за всю неделю.

Это верно. Последнюю неделю стояла страшная жара, и лил нескончаемый дождь. После того как я вернулся в Рим, влажный воздух укутал город, подобно сырому шерстяному плащу. Практически каждую ночь с небес, громко стуча по крышам, на Рим обрушивался горячий ливень. Увы, он не приносил никакой прохлады. Неудивительно, что патриции предпочитали отсиживаться на виллах. Скажу честно, я с некоторой тоской вспоминал Байи, прохладный морской ветерок и даже заносчивых местных шлюх, возомнивших о себе невесть что.

Я сделал еще один шаг.

– Но что ты здесь делаешь, госпожа?

Все последнюю неделю Сабина просидела в отцовском кабинете, обложенная книгами и картами, а ее няня тем временем суетилась, принося ей то веер, то освежающий напиток. Что касается немногих оставшихся женихов, даже они отбыли в места попрохладнее, где их наверняка ждали девушки посговорчивее.

Вскоре мои глаза привыкли к темноте, и я увидел, что сенаторская дочка лежит на спине прямо на траве, скрестив ноги и подложив под голову руки.

– Я любуюсь на звезды. – Она приподняла голову. – Это что у тебя там, вино?

– В общем-то, да, – нехотя признался я. Я купил в таверне кувшин в надежде, что веснушчатая Гайя согласится со мной выпить и, может, даже вновь пустит меня к себе под одеяло. – У меня сегодня выходной. Я пьяным на дежурство не выхожу…

– Я не управляющий, Викс. И не собираюсь тебя отчитывать. Особенно, если ты угостишь и меня.

– Оно неразбавленное.

– Неужели? Отец не разрешает мне пригубить даже разбавленного вина. О неразбавленном я даже не говорю.

– И правильно делает. Оно крепкое.

Сабина села в траве.

– В таком случае дай мне попробовать.

Я тоже опустился на траву и протянул ей кувшин. Вокруг нас затаились тени – в кустах душистого жасмина, в ночных цветах, названия которых я не знал и которые казались серебристыми, в густой траве и среди высоких колонн, их обрамлявших. И ни одного факела. Похоже, в доме все уже давно спали.

– Пить не из чего, – предупредил я.

Сабина сделала глоток прямо из кувшина и передернулась.

– Бр-р. Теперь понятно, почему приличные люди разводят эту гадость.

– В таком случае, давай мне кувшин. Варвары вроде меня обожают неразбавленное вино.

Сделав еще один глоток, Сабина вернула мне кувшин. Я запрокинул голову и влил себе в горло изрядную дозу. Вокруг царила ночь – ни луны, ни облаков, только звезды, тысячи звезд. Интересно, задумался я, в римских легионах столько же солдат, сколько звезд на небе?

– Верцингеторикс, – вывел меня из задумчивости голос Сабины. – Если я задам тебе один вопрос, ты на него ответишь?

Я выпрямился. Скажу честно, она застала меня врасплох.

– Конечно, госпожа.

– Отлично. Скажи мне, что случилось в тот день, когда я поцеловала тебя шесть лет назад.

– Это так важно? – Я сорвал стебелек травы у моих ног, затем другой. – Мы ведь были детьми. Сколько тебе было тогда, двенадцать?

– Викс, наша встреча была случайной. Я поцеловала тебя и отправилась домой. И пока я ждала дома, мой брат умер, моя мать умерла, умер император Рима. Когда отец вернулся домой, на нем не было лица. Он лишь сказал мне, что теперь у нас новый император.

– А почему ты считаешь, что мне об этом что-то известно?

– Потому что весь Рим знал: Юный Варвар – любимчик императора, его игрушка. Но как только не стало Домициана, исчез и Юный Варвар.