Когда взгляд упал на коробочку с кольцом, стоящую на столе, Поля почувствовала себя грязной шлюхой. Ей хотелось узнать, каково это — принимать подарки от мужчин, потому что Андрей никогда ничего не дарил, считая это нецелесообразным, и теперь она понимала насколько это омерзительно.

Решив, что все равно вернет кольцо, когда только представится случай, Поля встала на ноги, подошла к месту, где несколько минут назад стоял Егоров, и взяла коробочку в руки, убрала в сейф и прижалась спиной к холодной стене. Плечи содрогались от желания заплакать. Внутренние слезы разрывали душу на части. Но Поля была сильной женщиной и не позволяла себе плакать. Уж точно не на работе. Она могла побыть немного слабой ночью, когда остаешься один на один с самой судьбой и можешь плакать в подушку без свидетелей.

Весь день Павел пребывал в прекрасном настроении. После чертова благотворительного вечера, где запахи дорогой туалетной воды, казалось, впитались в кожу, Поля попросила водителя отвезти его до дома. На прощание она даже позволила поцеловать себя в щеку, для пущей достоверности, если вдруг журналисты следят за ними. Она вела себя так легко и непринужденно, будто была готова подняться к нему в квартиру, и Павел мог надавить на нее, начать дергать за ниточки, словно кукловод, но не стал. С Полиной он хотел по-другому, не так, как с другими.

День с Улей казался настоящей сказкой. Людмила Георгиевна постоянно на что-то намекала, говорила, как непросто живется ее дочери, твердила о том, что «Поля запретила даже во дворе сегодня гулять». Павел списывал все на очередной указ «королевы», объяснение которого не поддается логике.

Когда пришла пора возвращаться домой, он почувствовал себя чертовски одиноким. Надеялся, что встретится с Полиной, но она задержалась на работе. Какое-то неприятное предчувствие тут же наполнило душу тревогой.

«Неужели она решила встретиться с Егоровым?» — подумал Павел, а ревность ядом замедленного действия поползла по венам.

Добравшись до своего подъезда, замер, глядя на двух амбалов, стоящих у входа. На районе всегда было спокойно, но эти двое внушали страх. Спортсменом Павел не был и драться раньше ему не приходилось. Если одного он еще мог бы попытаться уделать, то двух… Стараясь успокоиться и думая, что это могут быть коллекторы, поджидающие какого-то должника, направился к дверям.

— Павел Субботин? — один из амбалов сделал шаг вперед, перекрывая проход.

— Он самый, — ответил смело, выпячивая грудь вперед.

Показывать свою трусость перед противником не самое лучшее. В конце концов, эти двое не знали, с кем имеют дело — вдруг он имеет черный пояс карате?!

— Тогда веди в свою халупу, — кивнул в сторону подъезда все тот же амбал.

— С чего бы? Я гостей не жду… И в свою квартиру вожу только женщин… Вы не смахиваете на представительниц прекрасного пола, — решил отшутиться Павел.

— Ты еще издеваться будешь, сука? — прошипел второй истукан, резко сократил дистанцию и ударил под дых. Воздух вырвался из легких с хрипом, а от боли пришлось согнуться пополам. — Похер, давай разберемся с ним тут и бросим, как псину бездомную, пусть загибается.

Они начали наносить удары, заставляя впасть в оборону, прикрывая уязвимые части тела. Павел отбивался как мог и даже одному разбил губу, а второго умудрился пнуть в коленную чашечку так, что он взвыл, но силы были неравными.

Захлебываясь собственной кровью, он сжался на асфальте, думая о том, что у него чудеснейшие соседи, которые и не подумают выйти на помощь.

— Это тебе привет от Полины Голубевой, — склонился над ним истукан. — Чтобы языком своим больше не трепал! — И снова удар, от которого свет перед глазами померк, и сознание отключилось.

Чтобы хоть как-то отвлечься от своих переживаний и забыть о визите Егорова, тяжелым грузом остававшимся на сердце, Поля погрузилась в работу. И у нее даже стало получиться что-то с рекламным баннером, однако, следовало собираться домой. Она ушла из офиса одной из последних.

Выйдя на улицу, поняла, что так нельзя. Она уже не помнила, когда последний раз нормально проводила время с дочерью: постоянно какие-то дела, спешка, желание продвинуть агентство на новый уровень, а ведь дохода и так было достаточно.

Но Поля не была бы собой, не попробуй прыгнуть выше головы. Вот и теперь она пыталась доказать себе, что способна сделать макет и выполнить заказ.

Передернувшись от порыва ветра, рвущегося под одежду, села в машину и услышала звонок телефона. Взглянув на экран, поджала губы.

Егоров.

О чем можно говорить с мужчиной и следует ли делать это после оскорбления, нанесенного им, не знала, но внутри расползалось дурное предчувствие. Решив, что играть в кошки-мышки не следует, все-таки ответила.

— Надумал все же вернуть кольцо?

— Нет, малыш, я решил сказать, что охотно верю тебе. Сейчас смотрю, как мои ребята твоего несостоявшегося женишка избивают, и понимаю, что такого слабака ты бы себе никогда не выбрала. Тебя же заводит сила и власть, правда, детка?

В горле все пересохло, и появилось болезненное ощущение, будто изнутри дерут колючей проволокой. Сердце стало биться, словно загнанный в силки птенец. Слова моментально растворились в голове и только одна мысль пульсировала:

«Убьет».

— Иван, не смей! Отпусти его!

— С чего бы? Тебе есть дело до мужичка, который распустил свой язык?

— Он человек! — крикнула Поля, заводя машину.

— А я думал, что падаль… Такие люди — отбросы. Они расходный материал, тебе ли не знать, Поля? Ты ведь Снежная королева! Та, кто подминает под себя!

— Отпусти его, Егоров, иначе я посажу тебя! Отнесу запись этого разговора в полицию…

Со стороны мужчины послышался смех. В эту секунду даже стало казаться, что он ненормальный: смотрел как избивают человека по его указке и смеялся. Посадить его было бы сложно из-за связей, которыми обладал, но Поля готова была попробовать.

— Ты меня разочаровываешь, детка. Я думал, что мы расстанемся по-хорошему, но теперь начинаю мыслить иначе. Я не прощу измены. Если ты крутила одновременно с ним и со мной, я тебя раздавлю.

«Как раздавил свою жену, подсадив на колеса, а я-то, дура, верила ему, когда говорил, что она неисправимая наркоманка»…

Внутри все полыхать начало от ярости. Поля нажала педаль газа до упора. Ей было страшно представить, что будет, если Павел погибнет по ее вине. Она и представить не могла, как отреагирует Уля, если он больше не явится… И как будет сама без этих перепалок, ставших уже привычными.

— Попробуй, Егоров! — прошипела она, отключила телефон и поспешила к дому Павла.

По дороге Поля ругала себя за то, что отменила слежку за ним, потому что сейчас ее ребята отлично помогли бы. Приближаясь к незнакомому району, все чаще смотрела в навигатор и мысленно молила Бога, чтобы все обошлось, чтобы с ним все было хорошо. Увидев мужчину, лежащего на асфальте около подъезда, нажала тормоз, вытащила ключи из зажигания и выбежала, не заботясь о том, что авто будет мешать проезду. Она выскочила и подбежала к Павлу. Упала на колени около него и принялась прощупывать пульс.