– Ада, – вмешалась в разговор женщина в спортивном костюме. – Твоя тётя – единственный твой родственник. Ты должна ей доверять. Она о тебе беспокоится, и даже решила провести для тебя Ритуал, чтобы ты стала настоящей меморианкой.

– Правда? – Ада ошарашенно повернулась к тёте. Та кивнула. На лице девочки невольно расползлась улыбка. – Значит, я смогу колдовать!

– Да, но с Ритуалом придётся немного подождать, – отметила мама Веты. Голос у неё был очень приятный и успокаивающий. – Сейчас судьи, отвечающие за Ритуал, проводят испытания для детей, которые могут Видеть. У нас в Иноземии сейчас не спокойно.

– Хорошо, – сдалась Ада и обула прожжённые ботинки. – Вета, спасибо за приют.

– Обращайся, – Вета порывисто обняла Аду. – Когда снова будешь в Старграде, заходи ко мне.

– Обязательно. Пока!

– Пока, – улыбнулась Вета. – Счастливого пути.

Тётя взяла Аду за руку, и их окутал золотистый вихрь. Когда он рассеялся, перед путешественницами появилась гостиная в доме крёстной. Ада поспешно попятилась и отошла за диван. Тётя отряхнула с плеч засидевшиеся золотые пылинки. В её бледно-изумрудных глазах пылали огоньки.

– Допрыгалась, – вынесла она вердикт.

– Простите, – Ада для приличия склонила голову. – Я не знала, что всё так обернётся. Вы узнали про мой сон?

– Мне пришлось поговорить с Файроном, – тётя сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Он самый главный в Иноземии, что-то вроде короля. И на нашу беду, ты его очень заинтересовала. Лично я не хочу проводить для тебя Ритуал в такое неспокойное время. Нам лучше подождать, пока Иноземия будет спасена и тебе ничего не будет угрожать.

– Чем же я его заинтересовала? Тем, что видела сон? Так что это всё означало?

– Ты побывала в воспоминаниях Иноземии и видела то, что видеть не положено. Постарайся больше никому об этом не говорить, поняла? Только три человека знают про этот сон – я, ты и Файрон.

Ада вдруг почувствовала, как на щеках разгорается огонь. А как же Вета? Ада ведь всё рассказала ей! Что, если Вета – враг? Или всё расскажет маме и понесётся… Видимо, мысли отразились на лице девочки.

– Ты ведь никому не рассказывала об этом?

– Нет, конечно! Да и кто поверит.

Ада знала, что соврала, и почему-то в душе бушевала гроза сомнений. Девочка тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. Тётя знаком позвала её за собой. Они вошли в кабинет крёстной, в который она просила Аду не совать нос. Обычный кабинет. В глаза бросалась только огромная картина над столом.

Вдруг кольнуло сердце. Ада подняла голову на эту картину. На ней был изображён в полный рост статный, крепкий мужчина лет тридцати, с пшеничными волосами, пронзительным изумрудным взглядом. На нём была меморианская одежда, в правой руке – золотая роза, а в левой – яблоко. За спиной у него были два огромных орлиных крыла. Выглядел он очень воинственно и напоминал Аде кого-то. Вот только кого?

– Ты уже поняла, кто это? – Тихо спросила тётя, и в её голосе уже не было раздражённости и холода.

– Нет, – Ада помотала головой, вглядываясь в мужественное лицо. – Кто?

– Мой брат, – ответила тётя.

Сердце Ады гулко заколотилось. Она, не в силах хоть что-то сказать, смотрела на огромный портрет. Если это брат тёти, то это… её папа. Девочка теперь узнала такие же, как и неё, глаза цвета свежей зелени, улыбку слегка набок, маленькие уши, горящий взгляд…

– Это мой папа, да? – Голос куда-то пропал, и слова Ады были едва слышны. – Где он сейчас?

– Погиб.

Ада плотно сжала губы. Значит, вот что имела ввиду мама Веты, когда говорила, что тётя – её единственный родственник. Кто её мама, никто не знает, а отец погиб…

– Он был в Высшем Совете Иноземии, – сказала крёстная, зябко обхватив свои плечи. – Великий мемориан. Смелый, отчаянный и весёлый. Пожалуй, свой боевой характер ты унаследовала от него. Он тоже любил прыгать с головой в омут прежде, чем станет известно, где у него дно. Он погиб, преследуя Виллайна.

– Виллайна? – Переспросила Ада. – Имя какое-то странное.

– Ты хорошо знаешь английский? – Уточнила тётя. – По иронии судьбы, мальчика нарекли именем, которое гласит «злодей». Вот он и решил ему соответствовать. Виллайн втёрся в доверие иноземцев и даже вошёл в Совет. А потом, устроив беспорядки, пытался бежать. Мой брат отправился за ним и принял бой. Это было самое громкое сражение двух меморианов…

– И папа проиграл? – Осторожно спросила Ада.

– Нет, – покачала головой тётя. – Но и не выиграл. Они одновременно поразили друг друга в сердце. Моего брата тут же посмертно признали героем, извинились, что осуждали его за то, что он полгода провёл на Земле, решив отречься от магии.

– Отречься от магии? Почему?

– Говорили, он сбежал туда с возлюбленной. Но, услышав о том, что происходит в Иноземии, он вернулся. Вот дурак, – вырвалось у тёти. – Ему сто раз твердили не лезть на рожон. Если бы он не принял бой, этого Виллайна нашли бы парой дней позже, не велика беда.

– Выходит, – Ада протянула руку и дотронулась до портрета. – Он погиб ещё до моего рождения?

– Скорее всего так и есть, – согласилась крёстная. – Этот портрет сделали незадолго до его смерти. Яблоко и золотая роза. Символ жизни и семьи и символ магии. Я тогда рассмеялась, что он выставил себя в таком свете. А он сказал, что эта картина послужит хорошим воспоминанием.

Ада сглотнула комок в горле. Вот как получается – мама бросила её, оставив со своим воспоминанием, а папа погиб, был героем этой Иноземии. А она думала все эти годы, что это папа оставил их с мамой одних. Так или иначе выходит, она почти что сирота, не считая крёстной. Девочка прислонилась лбом к картине и опустила голову.

– На твоём месте я бы подышала свежим воздухом. К тому же, Артём из соседнего дома уже давненько сидит на заборе.

Ада кивнула и молча вышла из дома. Артём, едва завидев её, спрыгнул с забора и подбежал к воротам. Девочка вышла к нему и тут же попала в неловкие и осторожные объятия.

– С тобой всё в порядке! – Возликовал Артём. – Ты была в городе? Что ты узнала?

– Следов меня там нет, – Ада отвела глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она расплачется. – И мамы тоже. А ещё я побывала в Иноземии, переместилась туда через цветок-портал. Мне скоро проведут Ритуал, а тётя объяснила мне, кто я.

– Что-что? – Артём непонимающе нахмурился. – Поподробнее расскажи.

– Я не Самородок, как ты говорил, – отозвалась Ада. – Мой отец был меморианом,