– И?!!! – пораженно спросил Отец.

– И ничего. Так как душа проклята, и никому не позволено с ней общаться, то я не говорил с ней. Честно говоря, мне стало страшно, и я …вернулся.

– Гениально! – воскликнул Бог. – Это же прекрасный выход из положения. Тебя, конечно, надо было бы наказать за подобные выходки. Но у нас особый случай. Я разрешаю тебе использовать его сны и впредь. Образ отца – это удачная идея, ведь ты сможешь говорить и с Душой, и с Человеком. Благословляю тебя. Ступай, сын мой. Я доверяю тебе. – Он поцеловал Ангела в ясное чело и, махнув рукой, покинул его, воодушевленный и окруженный многоцветным облаком бабочек.

4.

Когда Ромео подъехал к дому, то не поверил ни своим глазам, ни своим ушам: внутри было темно и тихо.

Это означало только одно: МАМА УЖЕ СПАЛА! И это было полным абсурдом! От удивления он даже забыл о ноющих руках и скуле. Такое случилось впервые за всю историю его жизни на этой земле.

Он посмотрел на часы: стрелки показывали три часа без четырех минут.

Люс, наверняка получит серьезный выговор за возвращение в кампус в такой час. «Интересно,– подумал он, – где сейчас та девушка с янтарными глазами?…» За прошедший день он ни разу еще не вспомнил о ней. И сейчас в его душе заныло что-то.

Какой смысл вспоминать о ней, если он никогда больше ее не увидит? А если и увидит, то узнает ли? И тут его осенило: а вдруг она работает в том торговом центре? В магазине белья, пакет из которого был тогда в ее руках. Или официанткой в одном из ресторанов того центра.

С улыбкой взглянув еще раз на темные окна спальни матери, Ромео принял решение отправиться завтра же в торговый центр и найти ее там. Эта мысль так вдохновила его, что все неурядицы испарились сами собой, за спиной снова выросли крылья, и он отправился спать в нетерпеливом ожидании следующего дня.

5.

– Господи, Роми, что это?!! – Ромео подскочил в кровати, чем совсем напугал склоненную над ним мать.

– Мама! Бог мой, ты что так кричишь? Я чуть не умер! – Он откинулся назад на подушку и отдышался.

– Ромео, отвечай, что с твоим лицом? Что с руками? Тебя били? Господи, я звоню в полицию! – она метнулась к телефону. Ромео бросился ей наперерез.

– Мам, не надо полиции! – он схватил трубку и поспешно сунул ее под подушку.

– Что произошло? Отвечай! – брови ее сдвинулись на переносице, отчего лоб стрелами рассекли морщины. – Немедленно говори, где ты был, и что делал вчера ночью. Ты уже был избит, когда я тебе звонила?

Ромео молча взял с тумбочки зеркало и заглянул в него. Белки глаз красные, под глазами – черные круги, на половину лица – голубоватый, в прожилках лопнувших сосудов, синяк.

Вот уж и, правда, ангел небесный!

«Ну, спасибо, Люс, дружище! Спасибо, что хоть все лицо не разбил».

Тут он обратил внимание на свои руки: у грузчиков в порту, должно быть, они выглядят получше.

И воспоминания о событиях минувшей ночи вдруг снова захлестнули его леденящей, зловонной волной. Стыд сделал его щеки пунцовыми.

Как там Паулина? Ведь он так и не знал, что стало с ней потом. А что если он покалечил ее? А что если она в реанимации?

«А что если я слишком переоцениваю свои физические возможности!» – внезапно пришло ему в голову.

«Не так уж я и силен, чтобы покалечить или убить кого-то!» Эта циничная мысль, как ни странно, успокоила его.

Все то время, что Ромео размышлял, мать пристально следила за ним. Больше всего на свете ей хотелось проникнуть сейчас в его мысли, ведь она поняла, что он не расскажет ей, что случилось на самом деле. Кто же мог желать зла ее ребенку? Может быть, это…проклятый поляк?

– Мама, – со вздохом произнес Ромео, откладывая зеркало в сторону, – мы репетировали вчера, я увлекся и упал со сцены.

«Ну и силен же ты врать, братец!» – подумал он.

И добавил:

– В оркестровую яму!

Еще одна чушь вроде вчерашнего «Я бегал, мам!» В двенадцать ночи, под грохот музыки, который несся из трубки. Ты бегал. За кем, интересно, ты бегал?…

Она покачала головой, тяжело вздохнула и посмотрела сквозь него.

Сейчас Ромео увидел, как она постарела. Раньше он не замечал этого. И предпочитал не замечать. Он молчал. Больше ему нечего было сказать. Он не чувствовал сыновней нежности, губы его были поджаты. Он ждал, пока мать уйдет. Она поняла это, встала с его кровати и вышла из комнаты. Нет, она не хлопнула дверью, она просто с силой закрыла ее.

Ромео подождал, пока стукнет дверь ее спальни, и тут же вскочил: впереди было много дел. Он схватил телефон и набрал номер Люциуса.

– А, привет! Ну, как ты там, оклемался? Я в порядке. Говоришь, у тебя синяк под глазом? Ну, так это еще ничего, мог быть синяк вместо глаза! Я же тебя люблю, чертов пупс, ты знаешь! Чем заниматься будешь сегодня, Ромео?

– Так, особо ничем…Пойду на лекции. У меня семинар по философии. А ты?

– Я на занятия пока не пойду. Иду на кастинг. Пока не скажу, куда. Если выгорит, тогда расскажу. Ладно, времени нет трындеть. Потом поговорим.

– Подожди…Я…Паулина…

– Да все, проехали! – Оборвал его Люциус. – Забудь. Я уже сделал выводы относительно тебя, ублюдок. – И он неприятно загоготал. – Ладно, все, я шучу. Давай, бывай, Ромео. На связи. – Люциус положил трубку и задумчиво потер подбородок. Он соврал. Его ждали дела совсем другого рода. Но Ромео не следовало о них знать.

Положив трубку, Ромео снова подошел к зеркалу. Он был готов к выходу. Сейчас он поедет искать свою судьбу. Может быть, этот день изменит всю его жизнь. Глядя на свое отражение, он снова подумал о девушке с янтарными глазами. Вид у него был совсем не привлекательный. Синяк его принял малоприятный черный оттенок, который беззастенчиво проступал сквозь два слоя косметического корректора, что он стащил у матери. Мало того, этот самый корректор, почему-то скатался омерзительными комьями на его лице и добавлял исключительной неопрятности всему виду. Ромео попробовал растереть противные катышки, но это привело только к тому, что начала хлопьями слезать кожа, и теперь он напоминал собаку, безнадежно больную чесоткой.

«Ну, и что теперь делать?!» – в отчаянии крикнул он своему отражению. Отражение исказило лицо, словно собиралось заплакать. Ромео со злостью ударил ладонью по зеркалу, и отвернулся.

А где-то там она… И зовущие янтарные глаза снова возникли в его воображении. И вдруг его пронзила совершенно очевидная мысль:

А с чего это я взял, что она должна быть там? Если она продавщица, то ей совсем не по карману это белье. А если – покупательница , то не ходит же она за трусами каждый день! Встретить ее там почти безнадежное дело. Кроме того, если она покупательница, и если она покупает себе такое дорогое белье, то как же с ней надо обращаться? В какие рестораны водить, какие подарки покупать? «Старбаксом» тут не отделаешься!