Мы побывали у могилы посла и символической гробницы императора с императрицей Суйко. Пообедали в pестоpане-избе возле горной дороги. При входе стоит чучело енота, сбитого автомобилем. Перед ним – маленький алтаpик с цветами, фруктами, как бы просьба о прощении…

Дальше шли, ударяя в барабаны, по узкой дороге, потом поднимались на гору по древним деревянным ступенькам – это была первая официальная дорога через гору. Перед спуском – площадка с каменным гротом, в котором раньше стояли три статуи Будды.

Здесь принц Сётока встретил умирающего старика и дал ему свою одежду. Такой поступок был недопустим для принца, и все его окружение возмущалось. Но Сётока знал, что старик – великий йог. Когда тот умер, осталась только одежда, подаренная принцем, а тело исчезло. Этот йог был перерожденцем знаменитого основателя китайского чань-буддизма – Бодхидхармы. После смерти Нангаку (прежнее перерождение Сётоки) и Бодхидхарма встретились, и Бодхидхарма посоветовал Нангаку переродиться в Японии принцем.

Под горой – синтоистское святилище. Почтение добуддийским японским божествам оказывают хлопая в ладоши и кланяясь. Вокруг растут мандарины и хурма. Все спелое. Не зная, разрешено ли, мы чисто по-русски наедаемся дармовыми фруктами. Нас тут же сфотографировали двое японцев. Но не для полиции. Во всяком случае, наш московский адрес один из них, оказавшийся профессором, попросил, чтобы прислать фотографии. Вот это да!

Уже стемнело, когда мы подъехали к монастырю, построенному на месте той конюшни, где родился принц Сётока. Монахи разошлись по домам. В отличие от китайских собратьев, они не живут в монастырях. Только наш орден старается поддерживать традицию истинного монашества, когда ученик Будды перестает жить с семьей или, по крайней мере, если невозможно полностью уйти из семьи, не превращает свое монашество в обычный вид мирской работы. Большинство же японских храмов мало отличается от учреждений, монахам даже платят зарплату, забывая об одном из главных правил монашества – жить на подаяние.

Расположившись на веранде закрытого храма, мы провели продолжительную молитву. Строение, как и многое в Японии, из натурального дерева. Это, конечно, полезно для здоровья, однако огнеопасно. Вот почему сохранилось очень мало подлинных памятников истории, большинство – копии.

6 октября 1994 г. Утром я спросил Тэрасаву-сэнсэя, можно ли считать, что экономическое процветание Японии изначально является результатом хранения Лотосовой сутры. Учитель ответил, что, несомненно, добродетели не могут прийти иначе как благодаря долгой практике Дхармы. Следование Закону Будды выработало у японцев чувство общности, потребность сотрудничать, привычку к гармонии в отношениях и отвращение к спорам, трудолюбие, отсутствие воровства. Но теперь на государственном уровне всех этих качеств не найти. А цивилизация привела к тому, что и многие обыкновенные японцы сторонятся простой, грязной работы (раньше такое было совершенно им несвойственно).

Это принц Сётока назвал Японию Страной восходящего солнца, имея в виду распространение Дхармы с Востока на Запад. То есть миссия, возложенная на Японию принцем Сётокой, – возвращать Дхарму к ее истокам – в Индию и дальше на запад, когда весь мир забудет о ней. Имея добродетели от Дхармы, раздавать их тем, кто не имеет. Самое опасное – скупость…

Мы приехали к водопаду Мономоо. Здесь преподобный Нитидацу Фудзии увидел божественный сон, благодаря которому сложилась наша главная практика – идти по всему миру, в самые отдаленные его уголки, ударяя в барабаны, даря Дхарму всем, кто ждет ее. Нитидацу Фудзии явился бодхисаттва Высшие Деяния из Лотосовой сутры. Он шел, ударяя в барабан, с ребенком за спиной. На вопрос, кто этот ребенок, Высшие Деяния ответил: «Будда Шакьямуни». С тех поp Нитидацу Фудзии странствовал по всему свету, находя последователей и учеников. И вот мы, совершая ту же практику путешествия-пpоповедования, явились к священному водопаду. В рюкзаке за плечами Тэрасавы-сэнсэя лежала маленькая статуя Будды Шакьямуни…

Практика под водопадом заключается в том, чтобы в течение семи дней периодически вставать под падающую воду, произнося молитву. Еще шаманы проводили подобные практики под этим водопадом, обретая сверхъестественные способности. Монахи преследуют другую цель – получить ответ на неразрешимый вопрос, дать глубокую клятву. Для этого Нитидацу Фудзии ничего не ел и не пил семь дней, непрерывно произнося под водопадом священные слова «Наму-Мё-Хо-Pэн-Гэ-Кё». Он искал ответ на вопрос, как начать проповедническую деятельность. Учитель долго только изучал различные буддийские школы, а потом во время одной из подобных практик ему был указан 33-летний возраст, чтобы начать учить других. Будда начал учить в 30 лет, Нитиpэн – в 32… Поскольку многие шаманы совершали под этим водопадом свои практики, здесь до сих пор синтоистское святилище. Но самый большой камень – с мандалой[35]– иероглифами «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё», высеченными преподобным Нитидацу Фудзии. Мы по очереди постояли под водопадом около минуты, накинув полотенце на голову, чтобы вода не слишком сильно по ней била.

От водопада вернулись в Асуку, чтобы поехать в храм Хорюдзи, где трагически ушли из жизни все двадцать детей принца Сётока. После его смерти диктаторская династия решила убить всех возможных будущих императоров, и дети скрылись в Хорюдзи. Им советовали защищаться и победить врагов. Но они предпочли самоубийство, ибо помнили наказ отца – посвятить себя Дхарме, которая запрещает убийство невинных людей, неминуемое даже в «справедливой» войне. Когда они убили себя, с неба посыпались цветы. Враги захотели тоже посмотреть на чудо, но увидели черную тучу вместо цветов. Через три года вся их династия была уничтожена в результате государственного переворота.

В Хорюдзи долгое время жил и сам Сётока. Каждое утро, еще при звездах, он садился на лошадь и отправлялся в Асуку, к своим советникам, чтобы уже днем возвратиться. Принц не любил жить в городе. В монастыре Хорюдзи, где жил Сётока, есть статуя Будды, уцелевшая от пожара пятьдесят лет назад. Это большая редкость. Возле ступы во дворе монастыря какие-то дети, пришедшие на экскурсию, обронили карандаши, и Сергей подобрал их. У него как раз перестала писать ручка, и невозможно было вести дневник… Сергей посчитал, что шарира в ступе помогла ему обрести карандаши.

С мощами Будды связаны и не такие чудеса. После Хорюдзи мы побывали у Тосё-дайдзи – монастыря, основанного монахом Гандзином, который привез сутры, Винаю и шариру из Китая в Японию. Частички именно этой шариры всегда возит с собой Тэрасава-сэнсэй. Пятнадцать лет назад главный монах этого храма долго размышлял перед статуей Гандзина, будет ли Гандзин счастлив, если передать привезенные им из Китая мощи Будды Тэрасаве-сэнсэю для закладки ступы в Милтон Кинсе. И наконец понял, что работа нашего ордена в Англии очень важна, и вручил Сэнсэю три кусочка шариры.

Вообще эта шарира попала в Японию чудесным образом. Гандзин шесть раз пытался переплыть Тихий океан, и в последний раз, когда ему это удалось, шторм разбил корабль, но шариру и книги доставила к берегам Японии… морская черепаха!