клоню, – многозначительно произнес Шервуд. – Мисс Боннер, не скромничайте. Сторрс уничтожил ваш бизнес, перекрыв финансирование и лишив вас партнера с полезными связями. Я отнюдь не собираюсь фантазировать. И не стану намекать на то, что вы приехали сюда и убили его с целью отомстить, убрав к тому же помеху для вашего бизнеса. Однако я стопроцентно уверен, что вы со Сторрсом обсуждали кое-что еще, помимо вашей будущей работы, и теперь хочу знать, что именно.

– Понимаю… – Дол внимательно посмотрела на Шервуда. – Я по-прежнему считаю, что вам должно быть стыдно, хотя мне понятен ход ваших мыслей. Поскольку, согласно моему утверждению, мы со Сторрсом говорили исключительно о работе, вам показалось неестественным, что мы не стали обсуждать скандал из-за мисс Раффрей, и вы решили, будто я преднамеренно лгу. Что не лишено логики, но ужасно глупо. Мы со Сторрсом могли обсуждать, например, погоду. Мы действительно упомянули в разговоре тот скандал, но лишь мельком. Он обвинил меня в излишней эмоциональности, а я ответила, что это не в моем характере. Тогда, оставив эту тему, он заявил, что его недовольство участием мисс Раффрей в детективном бизнесе не умаляет его восхищения моими способностями и компетентностью, а потому он хочет предложить мне работу. И мы сразу перешли к делу. – Дол порывисто наклонилась к Шервуду. – Право слово, мистер Шервуд! Мне ужасно неприятно, что вы напрасно тратите на меня свое время. У вас ведь столько дел! Мне начинает казаться, что убийца Сторрса избежал всех глупых ошибок и ему явно сопутствовала удача. Если вы собираетесь его найти и обнаружить веские улики, то у вас должно быть дел невпроворот.

Шервуд окинул Дол задумчивым взглядом. Затем повернулся к полковнику Бриссендену и вопросительно поднял брови. Полковник остался верен себе:

– Не верьте ни единому слову женщины, попавшей в западню.

На что Дол заявила самым холодным тоном из своего арсенала:

– Полковник, не говорите глупостей! Я терпеть не могу всех мужчин, но особенно не люблю мужчин в военной форме и имеющих воинское звание, потому что ненавижу войну. Я отнюдь не попала в западню. В свое время мужчина сумел устроить мне западню, но ни одному из них больше не удастся этого сделать. – Продолжая свою пламенную речь, она перевела взгляд на Шервуда. – Полагаю, вы проявите дотошность и тщательно проверите подноготную каждого, кто оказался замешан в этом деле. Вы узнаете, если уже не узнали, что моя история очень трогательна, но, увы, банальна. И стара как мир. Меня любил и желал мужчина, а я любила и желала его. Я носила подаренное им кольцо и была гордой, счастливой девушкой, благопристойно ожидавшей торжественного дня. Этот день так и не наступил, потому что мой отец разорился и наложил на себя руки и я в мгновение ока превратилась из богатой девушки в бедную. Мой жених получил обратно свое кольцо. Ситуация, конечно, банальная, но мне от этого не было легче, хотя вы наверняка придерживаетесь другого мнения. Я рассказываю вам об этом, так как здесь нет большого секрета и вы в любом случае обо всем узнаете. Поймите, я до сих пор выбираюсь из той западни, и теперь ни один мужчина не сможет устроить мне новую. Любую западню. Поэтому, ради всего святого, не тратьте зря силы, пытаясь меня подловить. Ну а что касается вас, мистер Бриссенден, вы мне совсем не нравитесь. Вы как северный ветер. В вас нет ничего, кроме порывистости. Вы совершенно не годитесь для работы, требующей интуиции или тонкости. Впрочем, я с удовольствием сотрудничала бы с вами, мистер Шервуд, если позволите. Я считаю себя неглупой. Я еще молода. Возможно, я слишком тщеславна и во мне говорит задетое самолюбие, но я действительно считаю себя неглупой. И попытаюсь это доказать.

Бриссенден вполне мог взорваться, но не взорвался. Очевидно, у него все-таки были центры, сдерживающие его порывистость. Он свирепо посмотрел не на Дол, а на Шервуда. Окружной прокурор ответил ему отчасти вызывающим, отчасти пренебрежительным взглядом. Полковник явно хотел сказать: «Если будешь трепаться про северный ветер в определенных кругах, я сниму с тебя скальп». А взгляд окружного прокурора как бы говорил: «Можно блеснуть удачной шуткой. В любом случае очень метко».

Шервуд первым прекратил игру на нервах, поскольку у него было более важное дело, а именно Дол. Он повернулся к ней, с сомнением морща лоб и пытаясь оценить ситуацию. Однако вопрос о том, отвечать или нет на этот жест доброй воли, остался открытым, так как дверь, которую охранял полицейский, внезапно распахнулась и приглушенный гул голосов, сопровождаемый шарканьем ног, известил о появлении новых посетителей. Полицейский вскочил с места, но не решился преградить вход, ведь предводительницей группы была миссис Сторрс, хозяйка дома. Она уверенно и целеустремленно вошла в салон для игры в карты, а за ней – ее дочь Джанет, Сильвия Раффрей, Леонард Чисхолм, Мартин Фольц, Стив Циммерман и Джордж Лео Рант. Когда миссис Сторрс застыла в центре комнаты, ее глубоко посаженные глаза уставились на сидевшую за столом четверку так, словно она видела перед собой нечто уникальное и незабываемое. Характерное напряжение в ее голосе, похоже, усилилось. В нем проскользнули истерические нотки, когда она требовательно спросила:

– Простите, а кто здесь главный? Вы? Вы, сэр? Я к вам по делу.

Глава 6

Сидевшие за столом мужчины тут же вскочили. Шервуд прошел вперед поприветствовать миссис Сторрс и представить ей своего помощника, а также полковника Бриссендена. Фольц с Циммерманом придвинули стулья для себя и остальных. Рант, чуть бледнее обычного, стоял, пряча руки в карманах брюк и демонстрируя завидное самообладание. Джанет Сторрс, отказавшись от предложенного Леном Чисхолмом стула, удалилась в другой конец комнаты. Дол вышла из-за стола навстречу Сильвии, и бывшие партнеры молча взялись за руки. Бриссенден с угрюмым видом вернулся на место и снова сел. Шервуд продолжил обхаживать миссис Сторрс:

– …Конечно, миссис Сторрс, если вы предпочитаете этот стул… безусловно. Я только подумал… вы хотели обсудить…

Миссис Сторрс, сев напротив Шервуда, кивнула. Одета она была неброско: джерсовый жакет поверх бледно-желтой блузки, джерсовая юбка, туфли на низком каблуке. На ее бледном лице, и так не совсем обычном, не говоря уже о глазах, застыло выражение внутренней убежденности. Преодолев пробежавшую по телу дрожь, она сцепила пальцы лежавших на коленях рук, выпрямилась и произнесла:

– Так вы утверждаете, что вы здесь главный?

Шервуд кивнул:

– Я окружной прокурор. Уполномочен вести расследование. Присутствующий здесь полковник Бриссенден оказывает мне любую необходимую помощь…

– Да, вы мне уже говорили. – Она впилась глазами в окружного